“Может, в клинику её отправить?”
Чтобы промыли организм, провели курс психо-помощи и вернули мою маму. А что? С Косарем денег скоро хватит не только на частную клинику, но и на то, чтобы отослать мать в путешествие. Это будет самым лучшим решением, она отвлечется и не станет мешаться под ногами.
Провожаю взглядом маму, прихватившую с собой ещё одну банку, и достаю мобильник, который дал мне Косарь. Вызовов нет, но это временно. Я не собираюсь сидеть в охране у него до скончания века, но для того, чтобы оказаться в этих кругах, лучшего способа и не придумать. Теперь надо себя зарекомендовать как следует, чтобы стать приближенным. А остальное будет видно дальше.
И, как по заказу, спустя два часа, когда я уже набил живот “пеперони” и добил всё это банкой пива, этот самый телефон начинает трезвонить.
— Слушаю, — одно слово, но таким тоном, что на том конце на несколько секунд наступает пауза.
— Черная мамба, тебя ждут на встрече в клубе “Лофт”. Там состоится встреча Косаря и какой-то политической шишки.
Черт, опять Лофт, опять голые девки, какие тут могут быть разговоры, когда все нормальные мужики начинают думать членами. Ну, надо — значит, надо.
— Буду на месте через десять минут.
— Нет, тебя заберет на машине Косарь, и вместе с ним вы приедете.
— Вот так честь, — тихо проговариваю, когда на том конце раздаются гудки. Однако сидеть некогда, поднимаюсь и, прихватив свой любимый арсенал, накидываю на плечи кожаную куртку, что отлично скрывает оружие на поясе за спиной. И через пару минут я уже стою возле подъезда и прикуриваю сигарету. Огонек мелькает в темноте, освещая моё лицо слегка зловещим красным светом. Черная мамба. Да, это моё прозвище с армии, а зеки неплохо потрудились, раз узнали позывной. Интересно, что ещё они накопали за столь короткий промежуток времени. А прозвали меня так за скорость реакции и точность выстрелов. Ну и за любовь к черному, наверно. Кто их поймет, этих вояк. Но приклеилось прозвище, да так и осталось, словно логотип с названием. Если кто-то говорит о Черной мамбе, значит, речь идет об Александре Ворошилове.
Прибываем в клуб мы чуть позже открытия его, в начале одиннадцатого, поэтому и гостей здесь ещё не так много, один столик сидит перед сценой, ещё двое — у барной стойки. Девушки ещё ходят по залу, до начала шоу час или полтора, но я неосознанно ищу взглядом одну. Однако её нигде не видно, может, и не работает сегодня.
— Что, Саня, хочется женских прелестей? — гогочет Косарь.
— Нет, — резко отворачиваюсь от стайки пташек в разноцветных платьях в пол. Вроде бы платья вечерние, но сквозь тонкую ткань абсолютно всё просвечивается, особенно, когда свет от прожектора попадает на неё.
— Да, ладно, я же вижу, — продолжает ухмыляться урка, а мне в этот момент хочется плюнуть на всё и заехать ему по роже. — Но ты не переживай, как только мы поговорим, сможешь остаться и расслабиться в комнате для привата. Или даже в випе.
Я на это ничего не отвечаю, да и не хотят от меня ничего слышать, направляясь к випу, закрытому от остальной части зала не просто шторками, но и дверями.
Устраиваюсь по правую руку от Косарева, стараясь в упор не смотреть на политика, но вслушиваюсь в каждое слово. Новый груз прибывает из Шанхая завтра, да, всё на таможне готово, да, оплата уже получена. Ещё несколько минут о делах, о договорах на следующую поставку, Косарь просит больше, настаивая, что территория увеличилась. Политик обещает подумать. После чего холеный лысоватый мужик поднимается и направляется к выходу, и только тут я понимаю, что видел его в этом клубе раньше. Именно со спины. Не хватает только рыжеволосой девчонки на его плече. После переговоров урка в отличном настроении выходит в зал и на радостях начинает осыпать девочек стодолларовыми купюрами. Я же отхожу чуть в тень и достаю сигарету. Лысый политик о чем-то спорит с холеной женщиной возле барной стойки, но после всё же разворачивается и уходит.
“Неужели рыжую искал?”
Поворачиваю голову и едва не давлюсь собственной сигаретой. Та самая рыжая выглядывает из-за шторы, с выражением полнейшего ужаса глядя на удаляющегося политика.
— Эй, Мамба, хочешь себе девочку? Выбирай, Танюшка любую обеспечит, правда ведь?
— Конечно, Косарек, — как заправская “мамка”, та самая холеная женщина подплывает ко мне, осматривая с головы до ног. Стою, не шевелясь, лишь только бровь приподнял, но, вероятно, её устраивает то, что она видит. — Кого же ты желаешь, солдатик?