— Слишком много трепотни, — отряхнув ладони как после пыльной работы, Апостол уселся обратно на сундук, закинув ногу на ногу. Подмигнул мне и язвительно сказал, — может и тебе башку отвернуть, наёмник? Вдруг тоже оживешь?
— Только попробуй тронуть его, — тихо и угрожающе процедил сквозь зубы Волков, шагнув ко мне ближе. Благо Апостол не стал уточнять, что ему за это будет. Только ехидно оскалился. Зная его историю про какую-то секту, стало неуютно находиться с ним рядом. Не выкинул бы чего. Впрочем, какая нам уже разница? Всё одно, сожрут всех. Не верю я в чудесное спасение. Тем более, в лице Кахира…
Семецкий вскоре зашевелился на полу, быстрее даже, чем я думал. Поворчал, что можно было бы и нежнее его грохнуть. Меня усадили на мягкое сиденье сундука, предварительно согнав с него Апостола. Мне как самому пострадавшему положено более удобное место. Честно, я думал, что азиат воспротивится, но тот уступил мне спокойно у стены, уселся рядышком с краю. Не хотелось бы с ним сидеть, но возмущаться я не собирался. Нет никакого желания по таким пустякам капризничать… Не сговариваясь, мужики поставили на стол стаканы, бутылку водки, консервы на закусь. Раз уж нас заперли здесь с продуктами, надо погибших помянуть. И похоронить их, блин, нельзя по-человечески! Хоть бы тело Прозрачного закопали, «дикари» тупоголовые!
Выпили, не чокаясь, по первой. Даже Волков, наш ярый трезвенник, не пикнул что-то против выпивки. Момент как раз благоволит хорошенько надраться и свалиться без сознания в попытке забыть всё, что произошло. Заметил, что Апостол замахнул свой стакан самым последним. Долго смотрел на прозрачную крепкую водицу, будто бы раздумывая, стоит ли её пить. Хотя, может он вспоминал погибших товарищей. Я вот тоже, смотрю в стол и вижу перед собой… головы, блядь! Почему я упорно вижу их мёртвые головы⁈ Не живых старика с пацаном, что радостно и с облегчением встречали нас на пороге баржи, а их застывшие стеклянные глаза! Я крепко зажмурился, пытаясь прогнать мерзкое видение. Еще эта тишина в домишке напрягает, что в ушах звон появился. Руки мелко подёргивались, почти незаметно. Вроде и говорить ни с кем не хочется, но молчание это просто с ума сводит. Надо прекращать это.
— Ну, так что, монолитовец, ответишь на вопрос? — словно прочитав мои мысли Апостол первый подал голос, окинув Пророка придирчивым взглядом.
— Я не монолитовец, — повторил Пророк, глядя на играющий огонёк внутри лампы. — Когда-то им был, да. Только обучение там закончил, как меня бросили в самое пекло. Отправили отвоёвывать Радар обратно. Скажу, не таясь, я испугался. Слишком много боли и смерти, слишком много братьев погибло в муках. Я струсил и сбежал. Взял одежду мёртвого сталкера, взял другое имя. Бродил по Зоне и всё время трясся, боялся, что бывшие братья найдут меня и покарают. К предателям «Монолит» суров. И вот меня, наконец, нашли…
— Понятно, — Волков коротко кивнул и мрачно посмотрел на Апостола, — доволен? А про себя что скажешь? Сам тоже в секте какой-то состоишь?
— Состоял, — азиат кисло улыбнулся. — Нас было тридцать человек, мы называли себя «Прислужники великого Червя». Не буду долго посвящать вас в нашу идеологию, вы всё равно не поймёте. Наш лидер погиб в Тёмной лощине, и встал вопрос, кто займёт его место. Кандидатом был я, и еще один… тип. Каждый из нас должен был показать свою силу, убить самую жуткую тварь в Зоне и принести её шкурку. А я подумал, что нет страшнее твари, чем человек.
— Ну ты и ублюдок, — вырвалось ненароком у меня. Я крепче сжал стакан, когда Апостол насмешливо фыркнул.
— Сказал козёл, который снасильничал девушку! — захотелось ему гранёную посудину об башку разбить. Но, он прав, я не лучше. Никто больше голоса не подал, и Апостол продолжил, — я слишком долго провозился, мой конкурент смог притащить шкуру химеры. Но он сжульничал. Он нашёл уже дохлую тварь. Моя… коллега узнала про это, написала мне сообщение. Я спешил, думал разобраться с ним, но опять не успел. Он убил её, чтобы правда не всплыла. Обставил всё как несчастный случай.
Апостол откинулся на стуле, задрал голову, уставился на потолок. Я думал, что на этом он окончил историю, но мужчина продолжил хрипато.
— Я надеялся разделить с ней любовное ложе, когда вернусь. Не успел… — Апостол со вздохом распрямился, потёр ладонями лицо, помассировал веки. Всплакнул, неужто? Схватив бутылку со стола, он разлил всем по стаканам, не спрашивая, будет ли еще кто пить.
— Ты ушел пошле этого иж шекты? — спросил Юрий, подняв в воздух свой стакан. Посмотрел на водку внутри, пока не решаясь опрокинуть её в себя.