— Свобода-а-а-а! — заорал Прозрачный, сотрясая победоносно дубинкой. Его воинственный вопль я чётко расслышал в мимолётной паузе страшной драки. Размахнувшись, он швырнул дубинку в крепкую поясницу статуи. Её удар был для «Ленина», что укус комарика для псевдо-гиганта. Он его вообще не заметил! Изловчившись, схватил паучиху обеими руками за туловище, оторвал её от земли. Мутант завизжала, испуганно заколотив мохнатыми лапами и царапая человеческими руками бородатое лицо каменного мужика. Сердито рыкнув, живой памятник швырнул её на землю. Девушка ударилась спиной и затылком, захрипела, в попытке вернуть в лёгкие выбитый воздух. Мне даже как-то жалко стало её. Она ж на нас не нападала!
Одиночный выстрел «Калаша» пробил левую щеку «Ленина», отколол кусок камня от головы. Как раз в тот момент, когда вождь занёс ногу, чтоб тяжело наступить на хорошенькую головку паучихи. Опустив медленно ботинок на асфальт, живой памятник обернул голову к Пророку. Тот вскарабкался на бок «Нивы», для лучшего обзора. Второй выстрел, попадает точно в центр лба. Да вот только статуе насрать. Смахнув следы от пуль ладонью, будто ему в глаза плюнули, монстр посмотрел на Пророка алыми огнями глаз.
— Учиться… — пророкотал он, разворачивая своё туловище к машине, — учиться и еще раз УЧИТЬСЯ, БЛЯДЬ!
Паучиха быстро оклемалась и резво вскочила на уродливые конечности. Захихикав, как влюбленная школьница, она помчалась за статуей, высоко переставляя паучьи ноги. Но догнать его не успевала.
— Пророк!!! — бессмысленно заорал я, глядя, как памятник со старта берет нехилую скорость и тараном несётся к вольнику. Он успел спрыгнуть с «Нивы» прежде, чем мощный пинок отправляет машину в воздух, прямо как Чёрного минутами ранее. Переворачиваясь, медленно, как в воде, она летела в мою сторону.
— Сука! — я скакнул в сторону как мог, без подготовки. Рядом оглушительно грохнуло металлом, и по левой ноге хлопнуло пудовым грузом. В голове стихло на миг, и в тугой тишине я явственно услышал хруст. Треск. Щелчок. Как если бы сломали разом несколько сухих веток или разломили сухарь. По глазам ударило ослепляющей болью. Горло засаднило. Земля проявлялась медленно как свежее фото в проявочной. Я орал. Оцарапал шершавый асфальт, обломав ногти на многострадальной правой руке. Сжав крепко челюсти, я упёрся лбом в холодный жёсткий пол, зарычал глухо сквозь зубы. Сука, больно-то как!
— Игорь! — тяжесть с ноги сняли, резанув новой вспышкой боли. Схватив за плечи, меня, не особо церемонясь перевернули. Надо мной склонился взволнованный Пророк. Шарф на его лице снова сполз, и он неловко пытался поправить его, при этом размотав еще больше.
— Не мой день… — я слабо хохотнул, осторожно приподнявшись с помощью сталкера, — ух, сука, совсем не мой!..
Левая штанина ниже колена намокала прямо на глазах от крови. На первый взгляд ничего не торчало, но нога горела огнем. К гадалке не ходи — перелом! Зашибись, сходил на прогулку!
— Сейчас, погоди!.. — наш проводник огляделся тревожно по сторонам. Искал, видимо, как и чем мне оказать помощь. Сбоку что-то, вернее кто-то, мурлыкнул. В поле моего зрения появилась широкая откормленная физиономия Кахира, сжимающая в зубках мою потерянную дубинку.
— Молодец, брат! — нервно рассмеявшись, Пророк принял обслюнявленный подарок, потрепал мутанта за ушами. Несмотря на страшный дискомфорт, я протянул руку, чтоб погладить кота по мягкой макушке. Тёплый, почти как мой Саян… Отдав хозяину палку, кот поскакал обратно, выполнять приказ держаться ближе к Прозрачному. Что ж, умная животинка!
Пророк попробовал закатать мою штанину, и от резкой боли в глазах на секунду потемнело. Кажется, я даже отключился на недолгое время, потому что когда картинка вернулась, я застал ногу уже перетянутую мотками какой-то пёстрой ткани, вместе с моей телескопической дубинкой. Она кое-как фиксировала перелом. Не сразу я узнал модный шарфик Пророка. Он, стесняясь, натягивал капюшон ниже, прикрывал ладонью рот. Нашёл, блин, из-за чего смущаться! Я рожи куда похлеще видал за свои года в Зоне!
А на заднем фоне продолжался бой. Правда, с перевесом на сторону коммунистов. «Ленин», схватив отвалившийся глушитель «Нивы», колошматил им бедную девку. Она, расставив в раскоряку и так кривые лапы, пыталась закрыться руками от града ударов. Её тонкие визги резали по ушным каналам. Перебивались они только гневными воплями взбешенного «Ленина».
— Уберите эту проститутку! Эту грязь отсюда! Уберите!!! Чёрная грязь! Отвратительная баба! Блядь последняя!..
— Шу-у-у-хер!
Вопли в стороне отвлекли меня от созерцания увлекательного мордобития. И, кажется, на голове у меня прибавилось седых волос. Прозрачный, подобрав отвалившуюся от бедной «Нивы» дверь, упорно пёр её к месту битвы. Зачем, мать его в душу⁈ Кахир, вцепившись зубами в штанину анархиста, само собой, остановить его не мог. На протестующие крики Пророка, сотрясающего «Калашом» свободовец не обращал внимания. Я хотел гаркнуть на Пророка, почему не стреляет, но понял, что тогда гигант переключится на нас. Меня он точно раздавит. С маниакальным блеском в глазах Прозрачный, пару раз качнув дверью на весу, швырнул её в «Ленина». Попал с грохотом по каменному колену, что не могло никак навредить истукану. На пули же он хрен клал! Но вот именно дверь «Нивы» его рассердила! Отшвырнув примятый и испачканный в крови глушитель, монстр оглянулся на Прозрачного через плечо и громовым голосом прогудел.