- Почему же?
- Из-за подводных камней. Сейчас прилив. Заплыть легко, а вот выплыть… - Она усмехнулась, начиная быстрее шагать. – Если до заката они сумеют сдвинуться с места, значит палить в них будут с правой башни. Нам лучше уйти отсюда. Ко всему прочему, если вас здесь увидят…
Ранее перспектива оказаться под обстрелом или узнанной, кем-то из придворных слуг я бы спешила покинуть территорию порта, как мантру повторяя про себя столпы этикета. Но сейчас, стоило лишь услышать намек на запрет, и я остановила служанку прикосновением к ее плечу. Еще одна немыслимая вольность.
- Стой здесь.
- Н-н-но… - протянула испуганная моим приказом Тоя, чье недоумение, несомненно, возросло, едва я устремилась навстречу запретам.
Леди не может отлучаться от своего сопровождения. Леди нельзя прерывать мужчин. Леди не должна говорить с незнакомцами. Леди не смеет первой называть себя. И, уж конечно, ни одна леди не вправе повышать громкость голоса. Исключение роды, хотя и это порицается.
- Простите, дассы, кто из вас капитан? - обратилась я к спорщикам на лодке, используя дагасский. Мне как дочери дипломата и истинной леди, возбранялось путешествовать за пределами королевства, но не учить иноземную культуру и языки. И пусть это делалось для увеличения моей ценности на рынке невест, я намеревалась использовать свои знания сейчас.
- Слышал? - ткнул один другого и оба они посмотрели на меня. Пугающе пристально, хотя меж нами было не менее пятнадцати шагов.
- Что вам угодно, дасса?
- Поговорить. Например, о том, что вам не следует покидать пристань до прилива.
Клевер пятилистник 3.2
Они переглянулись, и я довольная произведенным эффектом, позволила себе чуть-чуть иронии:
- Конечно, если вы не желаете быть атакованы охранной башней.
- О чем вы..? – возмутился один из них, а второй шагнул к корме намеренный, вероятно, заставить меня замолчать.
- На будущее я бы посоветовала более не использовать магов и не притворяться ловцами грондий.
- Почему? – спросил первый, вы то время как второй, уже оказался на песке в десяти шагах от меня.
- Доподлинно известно, что тарийцы не ценят рыбу как жители Ариваски или Дагассы. – Мне не стоило спешить с раскрытием их личин, потому что в лицах они изменились тот час. Учтивая холодность стала холодной враждебностью.
Мой взгляд только сейчас отметил безоружность «рыболовов», но это не успокоило, только подстегнуло поднявший голову страх. Отец не раз говорил, что безоружный сын степей в разы опаснее вооруженного, ведь для своего смертоносного мастерства ему ничего не нужно.
Пора уходить. Срочно! Уже сейчас…
И я это поняла быстрее, чем горничная дошла до меня.
- Изви… - Слова прощения и поспешного прощания застыли на губах, когда оба тарийца, совершенно одинаково осмотрели берег, едва заметно кивнули своим мыслям и не сговариваясь рванули к нам. Тоя вскрикнула, я отступила на шаг, в глазах помутилось, я не увидела движений мужчин, и в этот самый миг командный голос остановил всех нас.
- С чего вы взяли, что они будут стрелять? Нам даны все бумаги и разрешения. Мы оплатили пошлину и слова не сказали, когда получили направление на этот отшиб.
Я бы ответила, если бы не стояла на борту лодки, со связанными руками. Уму не постижимо… как мы очутились здесь? И… почему на Тое мешок?
- Гарраты! – нервный окрик на тарийском и почти шипение: - Довольно соревноваться в скорости. Освободите девушек.
Мешок незамедлительно был вспорот, путы разрезаны, и похититель, стоящий напротив меня принялся разворачивать черный шейный платок, который секунду назад он скрутил на подобии…
- Это кляп?
- Приветственный подарок, - ответили мне сердитым хрипом. – Примите в знак уважения.
- Пре-премного благодарна. – Я забрала платок в жалкой надежде, что похититель от меня отступит, но на его место тотчас встал другой. Тоже высокий темноволосый, но до странного бледный он держал в руках внушительный кувшин воды и чуть-чуть раскачивался, словно не мог ровно стоять. Коротко стриженные виски блестели сединой, нос обладал горбинкой, говорил он на тарийском с акцентом, который я не смогла определить.
- Адовы прихвостни! Простите этих идиотов, дасса, они не часто ведут себя как матросы, - произнес он с просительными нотками в голосе и не сразу понял, где допустил просчет.