- Трианон, это недостойные леди слова! - возмутилась она и сказала бы много нового, позабыв о разошедшихся в пьяном угаре гостях. Я знаком отпустила слуг, точно зная, что сейчас услышу в сотый раз. – Ты не для того изучала этикет с трех лет, чтобы свести все труды к портовой матерщине. Леди не опускается до грубостей и не смеет недостойно отзываться о…
Дарид только что покинувший гостиную последним, внезапно вернулся и со всем почтением кашлянул. Раз, затем еще раз, чтобы привлечь внимание к себе и событию, которое он посчитал невероятно важным.
- Мадам? Прошу прощения, мадам… - обратился он к матушке в тщетной попытке ее отвлечь.
- … Саммари Рилл и Лансо Екарз являются сыновьями министров просвещения и обороны, Люпин Давро приходится единственным и ближайшим родственником казначея Давро, а тот не вечен, как ты понимаешь. И потому…
- Мадам Дега! – воскликнул дворецкий, подаваясь вперед и протягивая черный конверт на подносе для писем. – Мадам, вам письмо!
- Дарид, к чему такая громкость?!
- Вам письмо, - повторил он глуше, и это было удивительно, так как матери в последние полгода никто совсем не писал. – Вы просили оповещать без промедлений, - попытался оправдать свою смелось слуга и был остановлен жестом руки.
- Мне? Что ж, посмотрим.
Вернув привычную роль непревзойденной леди, она мягким движением подняла с подноса конверт, наклоном головы поблагодарила за поднесенный нож для писем и благосклонно проследила за тем как дворецкий отступил.
- И кто тут у нас интересно, - заметила она, вскрыв конверт и вынув не менее черную карточку с именем тесненным серебром. - Джаред ОлГГи, - произнесла с расстановкой. – Наличие удвоенной заглавной буквы в фамилии указывает на не самое низкое происхождение из…
- Ариваски, - подсказала я.
- Да-да, я знаю, что ты умна, - сварливо заметила она. - Но я не помню никого с подобным именем, пусть даже он и пишет, что мы знакомы.
Вернув карточку в конверт, а конверт на поднос, она ответила:
- Нет, Дарид, пусть господин уходит прочь.
- Возможно, это друг отца, - предположила я. – Не хотелось бы обидеть человека.
- Тогда бы он написал, что знал моего супруга. И только так, - сверкнула она глазами и вновь оседлала своего конька. – Трианон, неужели ты забыла и об этом?
Забыла? Нет, я всего лишь пожелала, чтобы матушка отступила от привычного сценария уничижительных диалогов и сосредоточилась на ком-то другом. Ранее я бы смиренно выслушала все, что она пожелает сказать, но в этот самый момент мне истово захотелось сбежать, и я не отказала себе в этом.
- О великие боги, я должна присутствовать на высшем молебне в Спиральном храме!
В глазах мадам Дега отразился ужас.
- И ты вспомнила о наивысшей чести посетить лучший храм столицы только сейчас?
- Так получилось, - покаялась я, отступая к двери. – Быть может, если взять наемный каб, я еще успею.
- А если ты опоздаешь? Что скажет пресвятой отец Ульго?! – выдохнула матушка, совсем забыв сколь подлым оказался некогда друг семьи.
- Он не скажет и слова приглашение поступило от весового, - назвала я самый высокий ранг божественного просветителя. Гостиная наполнилась потрясенным вздохом, я же ограничилась коротким выдохом.
Исполнители божьей воли, последовали божьих учений, блюстители божьих заповедей, держатели божьих книг и иже с ними, имели склонность к пафосному благозвучию в словах. Поэтому храмы их назывались восходящими, молебны высшими, епископы весовыми, отцы-настоятели пресвятыми, подати вдохновляющими, а курения, что травят не хуже увеселительных порошков, возвеличивающими. На некоторое время они действительно могли оторвать верующего от земли, но стоило покинуть храм, как тяжесть тела, мыслей и проблем увеличивалась втрое. Раздавливало на белом мраморе широких лестницы храма, словно хотело удержать. Не дать сойти с последней ступени.
Ранее я этого не замечала, свободно посещала и покидала главный столичный храм, однако ослабев уйти из него становилось пугающе тяжело. Невыносимо. В свете этого ощущения ни завораживающее звучание молебнов, ни возможность загадать желание, ни кислое выражение отца Ульго более в храм не влекли. Первые два пункта в любое время дня и ночи мог устроить получивший сан Дарид, впрочем, третий тоже был ему подвластен. Ведь именно он отваживал пресвятого отца от наших ворот.