- Вы отказываетесь исполнить волю отца?
Я промолчала.
- Понимаю, сейчас не самое легкое для вас время… Ускользающее, - подтвердил он свою осведомленность. – Но честное имя графа…
- Я все понимаю. И я ни от чего не отказываюсь. Воля отца должна быть исполнена, – ответила я, спасая остатки гордости.
Он расплылся в скромной улыбке, кивнул головой, словно бы закрыл этот вопрос. Медленно провел рукой по белому дереву стола и перешел к следующему, кажется, не менее важному вопросу.
- Вы заберете предметы наследия вашей семьи?
- Их нужно забрать?
- Ваш отец оставил их перед последней своей поездкой, - ответили мне или дали очередной намек. Отец из последней дипмиссии в Дагассу не вернулся, был убит в горах Вдовии, а до этого оставил что-то здесь в одном из самых охраняемых мест столицы. Оставил впервые?
- Я вас услышала, - ответила весовому.
Услышала, но не поняла. Поэтому весь путь к тайным хранилищам храма, что располагались в глубине скальной породы, я хранила задумчивое молчание. Краем сознания отмечала наш извилистый путь вниз, четырежды изменивший направление, новый запах курений, что вился сизым дымком под влажными сводами коридоров и звуки молебна, что спускались вниз через шахты для воздуха. Мы прошли мимо сотни дверей, некоторые из них показались знакомыми, словно видела я их ни раз и не два в богатых домах. И в мысли этой я утвердилась, когда весовой остановился напротив идентичной скованной железом двери что когда-то вела в наше утерянное из-за долгов поместье.
И погнутый лист выкованной лилии на самом пике створок мне был особенно памятен. Давным-давно я сняла с него зацепившегося штанами шестилетнего сорванца, когда тот отказался звать на помощь и запретил тоже самое сделать мне. Обоснование его позиции было интригующим и очень веским:
- Я не для того сбежал от гувернера и трех лакеев, чтобы потерять сейчас свободу.
- Но зачем тогда вы полезли на наши двери?
- Хотел увидеть соседскую девчонку, - ответил мой новый знакомый и с невероятным восторгом описал улыбчивую Эфи дочь старшей горничной: - Она зеленоглазая и светловолосая как сказочная эльфийская дева.
Сам того не ведая он нанес сокрушительный удар по моему самолюбию. Как и брат, я была отцовской крови темноволосой и темноглазой обладательницей белой кожи, что под строго воспрещенным солнцем приобретала легкий золотистый цвет. Самюэль обладал таким постоянно, я же отдавала синевой, очень расстраивалась, что не похожа на маму и всем своим сердцем завидовала Эфи. Кто знает, быть может именно тогда Герих и потерял единсвенный шанс влюбить меня в себя.
- Это двери нашего старого поместья, - сказала я вслух и весовой, пытавшийся открыть их старинным ключом, удивленно обернулся через плечо.
- Вы узнали их?
- Они мне памятны. – И не только они.
Я посмотрела на соседние двери состоящие, казалось из сплошного куска металла. Точно такие вели в консульство Дагассы, где в последние месяцы жизни часто бывал мой отец. Строгую черную дверь без ручки и замка с противоположной стороны я узнала с содроганием, как и любой другой посетитель кабинета лорда Брэя главного королевского следователя. А глядя на неприметную узкую дверку из светлого дерева, что стояла в тупике коридора и могла вести в кладовую, я улыбнулась. Она располагалась в дворцовой спальне принца и носила гордое звание Прочь Отсюда, потому что вела в сеть тайных коридоров.
- Итак, - прервал мои воспоминания весовой, - прошу. – Он распахнул дверь, пропуская меня в небольшое помещение с десятком полок и столом.
Клевер пятилистник 4.7
Пустых полок и пустым столом, если быть точной.
- Весовой? – позвала я, пока он закрывал двери, разворачивался и вновь протягивал мне перчатки. – Как это понимать?
- Простите, миледи. Одно мгновение.
Перчатки были спрятаны, свет подвесной лампы приглушен, и по хлопку пространство комнаты подернулось пеленой. Стол исчез, на пятой полке сверху появилось несколько предметов в плотной обертке, целостность которых была повреждена.
- Как мне сообщили, ваш брат был несколько расстроен, когда проверял… сохранность предметов, - сообщили мне с заминкой.
Похоже на Самюэля. Я качнула головой и приблизилась к неизвестным реликвиям нашей семьи.
- Нож? – спросила, после быстрого осмотра свертков. Слои бумаги не позволяли оценить внутреннее наполнение.