- Вам он не нужен. Прикоснитесь.
Еще один непонятный намек, о значении которого я намеревалась узнать позднее. Если повезет. Прикосновения действительно хватило. Бумага не распаковалась. Она опала пеплом, показав высокий уровень магической защиты и смекалки. Никто кроме наследников титула не мог бы коснуться к сверткам, не то что подойти. Вот только на этом неожиданности не закончились. На полке хранилась книга «Старые легенды Тарии», тонкий серебряный браслет с порванными звеньями, кулон из черного оникса и записка от отца: «Передать следующему графу Дега».
К большому сожалению, передать придется недолговечной графине, которая о наследии никогда не знала и сейчас с оторопью взирала на открывшиеся взгляду предметы. Если украшения я помнила смутно, то книга весьма и весьма. Ведь именно благодаря ей я засыпала в последние месяцы, а потому постоянно держала у кровати. И нашла ее абсолютно случайно, в старом поместье среди бумаг для растопки камина. Отец не признавал тарийской разжигайки, требовал разводить огонь в кабинете исключительно бумагой, древесной щепой и поддерживать его дровами или чистым углем.
- Как странно, - я прикоснулась к книге, ощутила привычную гладкость кожаной обложки, холодок металлических уголков. И тем удивительнее было, что она осыпалась пеплом вслед за оберткой!
- Что-то случилось? – забеспокоился весовой. Он заметил, как я отдернула руку, хотел шагнуть ближе, но вспомнил об опасности приближения.
- Нет-нет, все в порядке, - ответила я и уже не медля прикоснулась к остальным предметам. Осыпалось, все кроме записки. На ней появилась еще пара строк, и послание теперь гласило: «Передать следующему графу Дега, после бракосочетания с моей старшей дочерью Трианон».
Отец не верил в способность Самюэля удержать графский титул в руках?
- Весовой? – Я обернулась к ожидавшему меня исполнителю божьей воли, но не смогла задать растревоживший вопрос.
- Вы все забрали? – с беспокойством вопросил он. Болезненная бледность проступила на лице весового, руки его тряслись, выдавая нервозность, а зажатый в них ключ соприкасаясь с браслетами на предплечье, издавал мерные щелчки.
- Д-да, да, конечно. – Забрала, если можно так сказать.
Я спрятала записку в сумку и подошла к двери. Зачем отец положил в хранилище лишь иллюзии предметов, оставалось неизвестным. Но смысл сообщения говорил о его немалых сомнениях насчет Самюэля. Неожиданных сомнениях.
- Тогда поспешим!
Весовой открыл дверь, пропустил меня вперед и закрыл ее как раз в тот момент, когда под мерные щелчки в коридор потянулась цепочка широкоплечих праведников, объединенных общими четками и молитвой. Скрип кожаных доспехов уже не слышался, но гнетущее ощущение опасности разлеталось от них не хуже завесы курений под потолком. Словно живое существо дымка спешила скрыться от братьев в светлых мантиях с низко надвинутыми на лица капюшонами, жалась по углам и в итоге растворялась.
Раствориться мечтал и сопровождавший их старший служка. При виде меня и весового он попытался свернуть в тупик к кладовке принца. Но рука в белой перчатке молниеносно опустившаяся на его плечо, не позволила уйти с первоначального курса. Служка съежился, весовой вздохнул. Махом руки он подозвал к себе помощника и без лишних слов вверил ему меня.
- Еще раз благодарю вас за согласие, – обратился тихо, не используя имени. Осенил святым знаком и отпустил со словами: – Уходя, не пропустите зал с колодцем желаний.
- В этом нет необходимости.
- Вы утратили веру? – заволновался он, кося взглядом в сторону застывших неподалеку мантий.
- Я намерена жить так, словно на мои молитвы уже получен ответ.
Клевер пятилистник 5.1
5.
Жаль, одного лишь намерения не всегда достаточно.
Покинув тайный лабиринт храма, стороной обойдя зал молелен и не сбавляя шага проскочив поворот к колодцу желаний, я с неимоверным удивлением ощутила накатившую слабость. Вялой рукой ухватилась за ближайшую колонну, приникла к ней в надежде переждать. Пересилить неприятные мгновения и туманную дымку, что заволокла мой взор. Но чем дольше стояла, тем хуже ощущала себя. Энергия с пульсацией ускользала из тела, утекала в пространство и бесследно растворялась в нем, как утренняя влага в предрассветный час. А впереди озаренная светом площадка и пологая белая лестница, на которой я чуть не осталась в последний свой визит.