Отрезала кусочек отварной курицы в чуть присоленной воде, разрезала ее на крошечные кубики и наколов один из них на вилку, улыбнулась.
- Тебя это удивляет?
Он поджал губы и шумно втянул воздух.
- Не увиливай.
- Я говорю прямо. – Курица, как и прежде была безвкусной, но эмоции брата, словно бы душистым перцем приправляли ее.
- Ты забрала... их?
- Я их видела, - ответила сущую правду и крепче сжала приборы, когда брат начал хохотать, расплескивая вино и эмоции. Развязно, громко, со злым удовольствием от того, что не он один остался не у дел. И то, как он смотрел при этом на мать, говорило о выводах, которые он по глупости сделал.
- Мне предложили перчатки, - продолжила я, внимательно отслеживая его реакции. – Хотя нужен был нож…Но весовой заверил, что прикосновения достаточно.
- Достаточно, как же! Его достаточно для носителей крови… За это надо выпить! Двое отпрысков и оба со стороны.
Он подхватил бутылку, перегнулся через стол, намеренный налить вина и мне. Бокал для воды был удачно пуст. Самюэль плеснул в него от души, несомненно, забыв о моей неспособности пить что-либо кроме чая и воды.
Я посмотрела на побледневшую матушку. Меня всегда удивляло, как она умела держать лицо и быть выше ненужных страстей. Не устраивала скандалов, не выясняла с отцом отношений, не повышала голоса… Однако с появлением ее недуга, приводящего к истерикам, все чаще стало казаться, что благородно подавляемые эмоции сжирали ее тело изнутри. Вот и сейчас слыша непрозрачные намеки на супружескую неверность, они лишь отослала слуг, и отправила нянечку поужинать с Анни наверху.
- Что же вы гоните их? Об этом должны знать! – довольный своей выходкой брат, плеснул вина и в чашку матери. – Это должны понимать и поощрять. Чествовать! - Он упал на стул и выше поднял частично опустевший бокал. – За ублюдков! До дна…
Бокал окончательно опустел. Матушка со скорбным видом подскочила со своего места, поджала дрожащие губы и… Я понадеялась, она наконец-то обрушит свой гнев на сына, но подвластная крепко вбитым правилам, она лишь устремилась к двери.
- Куда ты спешишь? От такого не скроешься! – запальчиво бросил он ей. – И не отмоешься, как ни три!
Еще один грязный приверженец чистоты. Сам не далее, как вчера, обсуждал бесчестный спор с авантюристами и делал новые ставки.
- Ты превратно все понял, - оборвала я сухо. – Причина твоей неспособности прикоснуться в наследию в другом.
Самюэль перевел взгляд на меня, зло усмехнулся. Плеснул остатки вина в свой бокал и патетически заявил:
- У нее был роман до брака! И по слухам, не один.
Раскат грома, прозвучавший за этим откровением, был бы эпичен, но…
- По слухам у отца тоже интрижка была. А я по тем же слухам так вовсе не выбираюсь из-под лекарей!
- Трианон… – приглушенный вскрик от двери. Надо же, не ушла и Самюэля ни разу не осадила.
- Чуть позже, мама, - отсрочила я очередную моральную порку на тему: «Леди не престало». – Сейчас важнее узнать, почему Самюэль сумел приблизиться к наследию Дега, но не смог его забрать.
- Потому что я не наследник крови! – Раздражение звучит в каждом слове, но глаза… Глаза смотрят куда угодно, только не на меня.
- Вариантов действительно не много. Или не наследник. Или ты где-то уже наследил.
Клевер пятилистник 5.3
Он не вздрогнул, не поежился и взгляд мне не вернул, но руки с тонкими длинными пальцами до скрипа сжали бокал. Хрусталь был из прочных, но даже он не выдержал нервной хватки и покрылся трещинами
- Самми? - Все простившая матушка перестала жаться к двери. Она шагнула назад, готовая в любой момент упасть на колени рядом с сыном и к груди прижать его непокорную голову. Сколько раз я видела эту картину, сколько раз завидовала ему, не понимая, что нежности, отдаваемые мамой уходят в пустоту. - Ты что-то сделал, милый?
Не стоило ей добавлять нежности в голос. Самюэль вспыхнул, как по сценарию, который давно заучил. Вцепиться себе в волосы, вскочить, дернуть ворот рубашки, а дальше на грани возможного заорать:
- Я ничего не сделал. – Звон разбитого бокала. - Я ничего бы не смог! – тарелки сметены со стола. - Оставьте меня в покое… - Хват на первом попавшемся под руку предмете. - Убирайтесь прочь! С глаз моих! К дьяволу…
Бутылка прицельным попаданием разнесла на осколки с трудом склеенную статуэтку. Дверь хлопнула заглушая горький всхлип мадам Дега. Я же под аккомпанемент града и сиплого дыхания брата вернулась к еде. Кусочек курицы, кусочек запеченного яблока. Тщательно все пережевать и проглотить, даже если не чувствуешь голода, даже если тошнит от еды и от бывшего наследника титула застывшего напротив.