А потому она сидела в ложе и улыбалась, ожидая заключительной схватки, завершавшей это утомительное зрелище и означавшей переход к горестям и заботам повседневности. На коленях у нее лежала косынка из бретонских кружев, тонких и изящных, как филигрань. Когда участники финальной схватки выехали на арену и поскакали к ложам дам, чью честь они предполагали защищать, Магдален встала и перегнулась через ограждение.
— Милорд де Жерве, прошу вас принять мой заклад и мои молитвы о том, чтобы вам сопутствовала удача, — и она подала ему кружевную косынку.
— Сочту за честь, леди, если, конечно, получу на то разрешение вашего мужа, — ответил Гай, ничем не выдав своего удивления или смущения.
На шлеме Эдмунда уже развевался шарф Магдален из парчи с изображением золотого сокола. Услышав разговор жены и дяди, Эдмунд разрумянился от удовольствия.
— Сегодня у миледи будут сразу два защитника!
Гай склонил голову в знак признательности и потянулся, чтобы взять полупрозрачный кружевной платок.
— У меня есть булавка, милорд, — Магдален перегнулась еще дальше и прикрепила знак своего благоволения к рукаву рыцаря.
— Да хранит тебя Господь, душа моя, — шепнула она, и это было не только благословение на схватку, но и ее последнее «прощай».
Гай опустил забрало, развернул лошадь и поскакал к дальнему концу арены, чтобы присоединиться к своей команде.
Загремело железо, мощные удары копий и мечей обрушились на шлемы, заржали лошади, вставая на дыбы, полетели в лица зрителей комья грязи, в воздух поднялась пыль. Выбитые из седел рыцари корчились на земле, оглушенные и сильно помятые, ожидая, пока оруженосцы и пажи помогут им подняться и отведут — или отнесут — в палатку к аптекарю, где им окажут помощь или, если раны несерьезны, сразу же отпустят в свои шатры.
Когда протрубили окончание схватки, из команды Гая де Жерве на конях остались три человека против одного из команды соперников; победителями оказались два рыцаря, представлявшие цвета Магдален, и… Шарль д'Ориак.
— Отлично выигранная схватка, милорды! — крикнула Магдален, по-прежнему, однако, плохо понимая, почему эта потасовка, в которой люди изо всех сил колошматят друг друга, считается дружеским состязанием и благородным занятием.
— Я бы тоже хотел получить от вас приз, кузина, — Шарль д'Ориак откинул забрало, лицо было потным и запыленным. — Я тоже имею право заявить после сражения, что сражался в честь леди де Бресс.
Магдален вынула цветок из вазы, стоявшей рядом.
— Милорд! — она бросила розу рыцарю, хотя понимала, что любезнее было бы самой вручить ее победителю. Д'Ориак ловко поймал цветок, и что-то зловещее вспыхнуло в его глазах. Магдален вновь почувствовала, будто ее обдало кладбищенским холодом.
Магдален с трудом дождалась конца вечернего застолья. Грандиозная пирушка, знаменовавшая завершение турнира, как ей казалось, завершала и какой-то этап ее предыдущей жизни, а дальше… дальше предстояло жить без надежд на счастье. Магдален почти не ела, поковыряв заливную рыбу, она отодвинула от себя пирог с жаворонками и с отвращением отвергла жаркое из лебедей и павлинов.
— Отчего ты ничего не ешь? — шепотом спросил Эдмунд, нагнувшись к самому ее уху. — Все это очень странно выглядит со стороны. Такое впечатление, что ты томишься ролью хозяйки.
— Просто у меня нет аппетита, — тоже шепотом ответила она, но все же позволила пажу положить ей на тарелку кусок жареной свинины, фаршированной грибами, а когда принесли десерт, налегла на фруктовую воду, запивая ею холодный глинтвейн — в обычные дни ее любимый напиток, хотя сегодня эта смесь из красного вина и специй почему-то показалась ей совершенно безвкусной.
Магдален попыталась улыбаться на шутки Эдмунда, стремившегося развеселить ее, но ее улыбка была такой натянутой, а внимание настолько рассеянным, что в конце концов он решил оставить ее в покое. Эдмунд уже начал привыкать к ее странной отрешенности, хотя продолжал мучиться и задавать себе бесконечные вопросы по этому поводу. Он надеялся, что если Магдален не трогать, то она сама со временем поведает ему о причинах своей печали, или ее плохое настроение само по себе пройдет и она станет прежней Магдален: приветливой и общительной, пусть даже и не испытывающей к нему горячей любви.
Венцом закрытия турнира должен был стать великолепный фейерверк, который предполагалось вечером устроить на плацу. Жители городка заранее залезли на крыши и столпились на склонах холма в предвкушении зрелища, а обитатели замка заполнили крепостную стену. Для гостей были предварительно сооружены трибуны. Магдален, не долго думая, вскочила со своего места рядом с Эдмундом и устроилась на скамейке рядом с Гаем де Жерве. Посреди шума, в разгар всеобщего веселья такой весьма необычный поступок остался не замечен публикой.