Лорд де Жерве с небольшой дружиной из слуг в одеждах, украшенных красной розой Ланкастеров, уже поджидал детей во внутреннем дворе замка. Оруженосец, которому пришлось отказаться от участия в празднике мая, держал под уздцы его оседланного коня. Рядом терпеливо стояла маленькая кобылка Магдален.
Девочка подбежала к Гаю.
— Мы уже едем, милорд? Боюсь, у меня не вполне подходящий вид.
— Боюсь, что так, — учтиво согласился Гай. — Лучше всего найди кого-нибудь из служанок и побыстрее переоденься. Только не задерживайся больше чем на четверть часа.
И он кнутом указал на солнечные часы в центре двора: штырь в их центре бросал длинную тень. Магдален опрометью помчалась в дом и едва не сшибла леди Гвендолин, выходившую из зала. Улыбнувшись вслед девочке, Гвендолин подошла к мужу.
— Вас ждать сегодня?
— Тот покачал головой.
— Ужинать мы будем в Савойском дворце, так что везти девочку обратно будет уже поздно.
— Да, дороги ночью очень опасны, — эхом откликнулась жена.
— Мы хорошо вооружены, и разбойников нам нечего бояться, душа моя, — сказал он, оглядывая свою дружину, но между густых бровей Гая пролегла морщинка. — Думаю, ничего опасного.
— Несмотря на девочку?
— Конечно, небольшая опасность есть, но думаю, пока волноваться рано. О ее происхождении кроме нас с тобой и нескольких самых доверенных людей герцога неизвестно никому. Хотя какие-то слухи наверняка ходят; именно по этой причине мы и собираемся путешествовать только при свете дня.
Де Жерве нетерпеливо взглянул на солнечные часы: четверть часа, отведенные Магдален, прошли. Но девочка уже бежала из дверей, свежая, умытая, хорошенькая в платье из голубого дамаста с белым воротничком, с заплетенными косами под шапочкой из синего шелка.
— Не опоздала? — с беспокойством крикнула она, пересекая двор.
— Ничего страшного. Мне не впервой ждать девушек и женщин, пока они прихорашиваются.
Магдален покраснела от удовольствия. Де Жерве, улыбаясь, помог ей взобраться на Озорницу, и она устроилась в седле, аккуратно расправив свои пышные юбки.
— А по какому же делу мы едем в Лондон, милорд?
— Все в свое время, — ответил Гай и повернулся к жене. — Постарайся отдохнуть, душа моя, ты мало спала в эту ночь.
Гвендолин до сих пор надеялась, что умело скрывает свою бессонницу от мужа, лежа с закрытыми глазами и только скрипя зубами при очередном приступе боли. Оказалось, что нет; впрочем, об этом можно было догадаться и раньше.
— Утром посоветуюсь с женщиной из Шрузбери, — повторила она, как заклинание, и подставила лицо для поцелуя. Де Жерве на секунду задержал взгляд на ее лице, прочитав на нем слабый проблеск надежды, а затем, наклонившись, с невыразимой нежностью поцеловал ее.
Магдален нетерпеливо следила за этим затянувшимся прощанием, почему-то это зрелище причиняло ей невыносимую муку. Она заерзала в седле и как будто случайно коснулась пятками боков кобылы. Лошадь ударила копытами по булыжнику двора, и, если бы обернувшийся рыцарь не поймал ее за поводья, ускакала бы вперед.
— Не предполагал такую невоспитанность с твоей стороны, — хмуро сказал он. — Сиди тихо и не двигайся, пока мы не будем готовы к отъезду.
Магдален залилась краской. Рыцарь, видимо, разгадал ее маневр, упрек был выражен предельно отчетливо. Она затаила обиду, но секундой позже кавалькада всадников уже спускалась с холма, на котором располагался замок, направляясь к большаку, ведущему в Лондон, и все грустные мысли Магдален унеслись вместе с ветром. Вдоль разбитой дороги меж травянистых берегов вилась река. Грязь от весеннего половодья в долине, раскинувшейся между двумя грядами холмов успела высохнуть. Незабудки, барвинок, лютики расцвели под лучами майского солнца, образуя вместе с изумрудно-зеленой травой роскошный яркий ковер.
Гай был слишком поглощен мыслями о болезни жены и словами, которые она сказала сегодня в саду, чтобы заметить упорное молчание спутницы. К Магдален же снова вернулось дурное настроение, и чем дольше затягивалось молчание, тем сильнее переполняло ее чувство обиды. Еще бы! Ей даже не сказали, для чего они выезжают в Лондон. И вообще, Гай ни о ком, кроме леди Гвендолин, не думает, где уж тут сказать ей хоть словечко. А ведь на ней сегодня самое красивое ее платье. Когда она надела его, Кэтрин даже подпрыгнула и заявила, что платье ужасно идет ей, а шапочка делает ее очень женственной. Почему же Гай не обращает на нее никакого внимания?
Дорога была забита пешими и конными, но стоило им увидеть на плащах всадников красную розу — герб Ланкастеров, как они немедленно уступали путь рыцарям в серебристо-синих нарядах. Рыцарь во главе этой маленькой кавалькады явно был очень знатен и богат. Тем больший интерес и улыбку вызывала крохотная фигурка девочки, скакавшей рядом с ним.