— Я же знала, что ты не удовлетворишься поцелуем.
— Ах, так Вы отказываете в вашей благосклонности, не так ли, моя сеньора? — с угрожающим рычанием он прыгнул на нее, но она соскользнула с кровати. — Вернись!
— Нет, — она игриво отпрянула от него. — Я поеду на соколиную охоту. Ты должен ехать со мной, если не хочешь быть клятвопреступником.
Гай смотрел на нее с вожделением и удовольствием: ее грудь прерывисто вздымалась, выдавая напряжение и решимость, ее волосы, темные и пышные, рассыпались по плечам, оттеняя кремовую белизну кожи, на которой красные, гладкие губы казались бутоном только что срезанной розы; ее горящие решимостью глаза, хотя и строгие, не могли полностью скрыть искру возбуждения от поцелуя и ласки.
Он отбросил одеяло и встал.
— Если ты не подойдешь ко мне, тогда я сам подойду к тебе.
— Нет! Нет! Гай, ты обещал.
Смеясь, она отпрянула, прячась за кедровый сундук. Гай, обнаженный, прекрасный, как Аполлон, гордо шел за ней по комнате, наслаждаясь ее безудержным стремлением спрятаться и, наконец, настиг ее в дальнем углу комнаты. Она оказалась прижатой к стене и ощутила покалывания в голой спине от висевшего на стене ковра.
— Теперь, — сказал он, скрестив руки на груди, — что ты станешь делать?
Магдален склонила голову на бок, казалось, для того, чтобы лучше обдумать положение.
— Я хотела бы ехать на соколиную охоту, милорд, — произнесла она смеясь.
Гай задумчиво почесал в затылке.
— Что-то я не понял! Итак, спрашиваю еще раз: что ты намерена делать?
Игривый отблеск появился в ее глазах; она продолжала смотреть на него, склонив голову на бок.
— Едем на соколиную охоту, господин? — предложила она вновь, явно забавляясь этой игрой.
— Боже мой! Да ты упрямая маленькая гордячка! Позвольте сказать вам, мадам, что не будет никакой соколиной охоты, до тех пор, пока вы не поцелуете меня.
— О! — с еще насмешливым огоньком в глазах, Магдален стала на носки и обвила руками его шею, прижавшись к нему всем телом.
— Так?
— Это уже лучше…
Она не дала ему договорить: ее язык проскользнул между его губ, с нежной быстрой лаской увлажнил уголок его рта. Ее грудь жарко прильнула к нему и Магдален подняла одно свое колено, призывно поглаживая внутреннюю часть его бедра.
— Так ты хочешь? — повторила она, задыхающимся от страсти голосом, подняв колено еще выше.
Гай не ответил, его руки скользнули по ее спине, потом слегка обхватили ее бедра. Ее поднятое колено продолжало дразнящее давление между его бедрами. Ее соски горячо вдавливались в его кожу, а она ощущала легкую волнистость волос на его груди.
— Соколиная охота может подождать, может или нет? — подразнил ее Гай, нажимая на ее грудь, проводя круги до тех пор, пока она не поняла, что умрет от желания. Ее голова откинулась назад с полной отрешенностью, а тело рванулось к нему, стремясь слиться воедино.
— Святые небеса, но ты, дорогая, создана для любви, — прошептал Гай.
Он смотрел вниз на ее запрокинутое лицо, покрывшееся румянцем ожидания, большие серые глаза, глубокие омуты страсти, на теплые, полуоткрытые красные губы. Это было лицо зрелой женщины, которая знала силу своих чар, знала, что предложить, чтобы быть принятой, не стесняясь выражать свои желания и могла удовлетворить желания своего партнера.
Она обвила руками его шею, снова поднявшись на носки, и тогда его горячий язык овладел теплой и сладкой пещерой ее рта, а грубость его небритого подбородка мягко терла ее щеку. Магдален с восторгом вдохнула его особый аромат, аромат ветра и солнца, смешанный с запахом лаванды, рассыпанной среди его рубашек в бельевом прессе. Когда Гай поднял ее, не отрывая своего рта, она обхватила его ногами, прилипнув, как моллюск, так он ее и понес к кровати.
Она расслабила руки, когда он наклонился, чтобы положить ее на высокий матрас, набитый перьями. Гай замер, глядя на нее голодными глазами, замечая каждую линию и прекрасную наготу ее тела. Светотень от горящей свечи сделала изгибы ее тела более четкими и ясными.
Ее взгляд тоже блуждал по его телу, возвышавшемуся над ней, большому и сильному, мускульной машине для боя, которая сейчас станет источником наслаждения для них обоих. Высвободив руку, она ухватила пульсирующий орган наслаждения, чувствуя в своей ладони теплое биение, и удивительная слабость заполнила все ее существо.
— Ты мне нужна, — слабо прошептал Гай.