Гай де Жерве тоже избегал д'Ориака. Его гостеприимство и хлебосольство были на высоте, но Шарль чувствовал, что вассал Джона Гонтского не доверяет свалившемуся как снег на голову родственнику Магдален, хотя внешне не было никаких оснований питать недоверие к человеку, самому протянувшему руку дружбы. Несмотря на то, что де Боргары не раз пытались отомстить за ту давнюю ночь в Каркассоне, причина их мести оставалась тайной для всех, кроме Джона Гонтского и их самих.
Однако Шарлю иногда казалось, что де Жерве видит не одну только оболочку происходящего. Он, должно быть, оставался настороже, опасаясь козней де Боргаров против Ланкастера и его дочери. Д'Ориак отдавал должное своему противнику. Гай де Жерве со своей никогда не ослабевающей настороженностью и редкой проницательностью не был мальчиком для битья.
Шарль понимал: то, что он догадался об истинных отношениях между Магдален и Гаем, может стать козырной картой, если только правильно разыграть ее. Смертный грех прелюбодеяния — против такого убийственного аргумента едва ли найдется довод!
На двенадцатый день своего пребывания в замке Шарль решил, что пора переходить к действиям, и объявил за ужином, что утром намеревается уехать.
— Вы возвращаетесь в Русильон? — осведомился Гай. — Однако зимние дороги очень трудны для дальних поездок.
— Нет, я еду в Париж засвидетельствовать свое почтение королю, — ответил д'Ориак. — А это всего лишь восемь миль по отличной дороге.
Он повернулся к Магдален.
— Мадам, был бы счастлив, если бы вы также приняли участие в поездке в Париж, чтобы засвидетельствовать почтение королю Франции в качестве наследницы владений де Брессов. Если вам, конечно, разрешат.
— Не знаю, что скажет по этому поводу мой муж, сэр, — холодно сказала Магдален. — Не повредит ли это перемирию между нашими странами?
До Шарля дошло, что он допустил промах. Он тут же нашелся:
— Семейство вашей покойной матери считает своим сюзереном Карла Французского. Я имел в виду, что вам, как распорядительнице замка де Бресс, в отсутствие мужа было бы разумно засвидетельствовать свое двойное подчинение. Не сомневаюсь, ваш муж поступил бы именно так.
— Вы полагаете, что мой муж находится в двойном подчинении? — спросила она, играя перстнем с огромным изумрудом. — С чего это вы взяли?
— Между нашими странами нет никаких споров, — живо вмешался в разговор Гай, молясь про себя, чтобы Магдален не обратила внимания на оплошность Шарля. — Так что нет смысла говорить о том, кто и кому подчиняется.
В его голосе прозвучало предостережение, и Магдален сразу же замолчала, хотя с удовольствием продолжила бы перебранку с кузеном. Ей показалось странным, что ее французский родственник так плохо представляет себе истинное положение дел с васалитетом. Уж он-то наверняка в курсе того, что, будучи освобожденным от необходимости платить выкуп и получив в жены представительницу рода Плантагенетов, Эдмунд де Бресс взял на себя обязательства быть верным только английскому королю.
— Хорошо сказано, — согласился Шарль, негромко засмеявшись и не меньше хозяев радуясь возможности сменить тему разговора. Леди, как ему показалось, не заметила ничего неладного, а вот как насчет лорда де Жерве? — Но вам очень понравится Париж, миледи. Это большой, очень большой город.
Магдален лишь молча кивнула. Озадаченная предостерегающим тоном Гая, она посчитала невозможным продолжать этот разговор.
Уже поздно вечером, когда Гай пожелал Стефану и Теодору спокойной ночи и они ушли, закрыв за собой дверь, она раздвинула занавески балдахина и вернулась к этому вопросу.
— Почему ты не хотел, чтобы я беседовала об Эдмунде и о том, кому он подчиняется?
Гай, в длинной рубахе и без сапог, просматривал бумаги на столе, стоявшем возле окна. Так значит, она не заметила оплошности своего кузена, выдавшей его с головой? Она не поняла, что он осведомлен о смерти Эдмунда де Бресса и рассматривает Магдален как наследницу имения де Брессов? Вздохнув с облегчением, Гай притворился, что раздумывает над ее вопросом, затем обернулся. Магдален сидела на кровати, поверх стеганого одеяла, обхватив колени, и на лице у нее было написано скорее любопытство, чем недовольство.