Криво усмехнувшись своим познаниям в "местном колорите", Косяк отложил образец местного хайтека. Бережно достав 'сестричек', плавно крутанул родные клинки. Придирчиво осмотрев лезвия, проверил выправку и отсутствие зазубрин. Скосив глаза на индикаторы наручей, отметил полную зарядку. Сестрички не обладали собственными накопителями, но с задачей нейтрализации силовых полей соперника справлялись эмиторы упрятанные в неказистые браслеты с дешевым покрытием из серого композита. Именно они пробивали брешь в энергетической защите. Именно они фокусировали узкие места пробоя, как раз достаточные для пятисантиметровых клинков с 'вечной' заточкой, способной перерубить конечности мелких кибов, даже не обзаведясь зазубриной.
Крутанув мечи и вслушиваясь в загудевшие мощью наручи, Косяк удовлетворенно хмыкнул. Заправским движением убрав мечи в заплечные ножны, он попрыгал на месте. Пригнанная по телу броня сидела как влитая и не издала ни одного лишнего звука.
Проверив запас энергии на механических накопителях, Косяк проверил сочленения сегментов. Как оказалось не зря. Коротко пшикнув высоким давлением, система защиты укутались изморозью стравленного под давлением воздуха.
Механические суставы очень боялись мелкой грязи. Более мелкие ветки, соринки и всякую органику сочленения перетирали как жернова, в труху. Но вот мелкие камни и металлическая стружка превращались в настоящее наказание. И стоило броне повалять без ухода, как обязательно в суставы набьется какая-то гадость способная заклинить механику в самый не подходящий момент. Нет, конечно местные умельцы придумали дополнительную защиту, и в случае возрастающего сопротивления в суставе, ослабевают механические связки и увеличиваются зазоры, но вот только это лекарство превращало броню в настоящее прокрустово ложе. Ведь автоматика давала команду на расширение зазора вместе с находившимся внутри человеком, и оператор, на время пока не очистится сочленения, испытывал незабываемые ощущения.
В углу ожили тени. Протяжно потянувшись на свет выбрался Черныш. Мимикрирующий слой зеркальной брони покрылся рябью и спустя мгновение "шептун" перетек в образ "оборотня", но в отличии от прототипа, этот киб передвигался беззвучно и грациозно. Заинтересовано склонив голову набок, словно не веря своим глазам, Черныш удивленно рассматривал двуногого. Неужели сейчас будут с ним играть, а говорили что "не вовремя", "отвали".
- В пролете, Черныш. Сегодня не до тебя, - прислушавшись ко внутренним ощущениям, Косяк виновато добавил,- да я понимаю, что засранец, уже забыл когда я с вами тренировался. Но мне нужно, им помочь. Понимаешь? Без меня они не справятся. А вот после, потом... точно развлечемся. Я попрошу одну децему на растерзание. Но это только потом, а сегодня у меня решающий день. Нет, нет! Помощь не нужна. Сами должны справиться. Без помощи. Ну все чертяка, пожелай мне удачи...
Похлопав стальное изваяние по плечу, Косяк протиснулся за полог палатки.
Восемьдест шесть пар настороженных взглядов впились ему в лицо. Восемьдест шесть жизней ждали его команды, чтобы выдвинуться на исходные позиции. Туда где будет решаться их судьба. Судьба тех, кто не прошел "барьер", тех кто вскоре мог лишиться последней возможности что-либо изменить.
С блуждающей на губах улыбкой, Косяк выслушал доклад.
И хоть самому было паршиво, и на душе скреблись сотни кошек, ему пришлось улыбаться. Улыбаться и шутить на каждый встревоженный и наполненный ожиданием взгляд. Делиться внутренней силой и вселять уверенность. Полчаса искусной игры полного идиота и результат на лицах. Народ расслабился. Ведь у командира все хорошо, значит никаких трудностей нет. Все идет по плану. А хороший настрой перед битвой, это уже половина победы!