– Что тебе здесь надо? – спросил он, отойдя от изумления и настороженно вглядываясь в её лицо, боясь пропустить мимолётные судороги, словно рябь на воде, предшествующие помешательству.
Выглядела девушка его ровесницей, явно не старше двадцати лет. «Интересно, она одна пришла? Или её семья околачивается неподалёку», – подумал Борис, ожидая ответа.
– Еду и убежище – еле слышно отозвалась незнакомка. – Ты не заражён. Здесь таких много?
– Шутишь, – хмыкнул Борис. – Зависимые всех перебили. Как, думаю, и везде. Ты, кстати, одна здесь?
Девушка кивнула и сосредоточенно наморщила лоб, словно решая важную задачу.
– Опусти сковородку, я тебя не трону.
– Сначала ты брось кочергу.
– Счас, а если вломятся мои «любимые» соседи.
– Вот и я не намерена, – отозвалась девушка, упрямо вздёрнув голову.
– Зовут-то тебя как?
– Алиса.
– У меня так собаку звали, – зачем-то ляпнул Борис.
Алиса фыркнула и поинтересовалась:
– Ты здесь живёшь?
– В бункере под домом.
Она восхищённо присвистнула и посыпала вопросами:
– Он глубоко? Там много места? Вентиляция? Водопровод? Биотуалет или очистная станция?
– Э-э, подруга, притормози. Ты что, со мной жить собралась?
Алиса сконфуженно замолчала, уставилась на свои поношенные кеды и прошептала:
– Первое время. Я подумала, вместе легче выжить.
Борис ошарашено смотрел на девушку: «На неё пыльца по-другому влияет, но она всё равно чокнутая. С чего это я стану ей помогать? Может, она хочет усыпить мою бдительность, разузнать всё, а потом прирезать и привести сюда семью. Зачем я вообще разоткровенничался».
– Откуда ты? – резко спросил он.
– Из Томска, – отозвалась Алиса, удивившись его вопросу и тону.
– Как добралась?
– На «УАЗазике» приехала. Я его за речкой бросила… У нас сначала всё не так ужасно было. Деньги чиновники разворовали, и кликс лишь в городе посадили, а леса не тронули, – сбивчиво затараторила Алиса. – Люди, не подсевшие на пыльцу, в деревни и сёла рванули. Меня родители к дедушке с бабушкой отправили, а сами должны были позже приехать, но пропали. Я искала их… – Она порывисто вздохнула и продолжила: – Когда объявили, что во всём виноват кликс, все принялись вырубать и сжигать деревья. Мы могли справиться, если бы прошлой весной с других городов не повалили эти безумные. Они сбивались в толпы и шли поджигать леса, а потом на пепелище орудовала лопатами.
– Зачем? – удивился Борис.
Ему зависимые казались тупыми, но крайне агрессивными придатками чудо-деревьев. Они ели, спали, справляли нужду и заботились о кликсах: поливали, удобряли, состригали засохшие ветви. Между собой особо не общались. Осенью и зимой они превращались в почти прежних людей, только ничего не помнили о прошлых месяцах и сохраняли патологическую привязанность к кликсам.
– Сажают своих хозяев, – горько усмехнулась Алиса.
«Хозяев», – мысленно повторил Борис, и ужас холодком прошёлся по спине.
– Люди так уверовали в свою исключительность и заигрались в Богов, что не увидели угрозы в странных деревьях…
– Ты, считаешь, это пришельцы? – перебил её Борис.
– А какая разница?
«Никакой, – отчётливо понял он. – При любом раскладе нам кранты».
– Людей с иммунитетом становится всё меньше, их истребляют. Нам надо объединяться и двигаться к большим городам. Там сейчас безопаснее. Зимой мы будем уничтожать кликсы…
– Предлагаешь и охраняющих их людей мочить? – едко спросил Борис.
– Скажешь, этих злобных уродов никогда не убивал? – запальчиво парировала Алиса.
– Что за дурная привычка отвечать вопросом на вопрос, – пробурчал он.
Было обидно, что девушка упрекнула его в слабохарактерности. В тёплые месяцы убивать приходилось и не раз, но он защищался. Вспомнилось, как поздней осенью вернулась мама. Борис тогда сильно растерялся, она вела себя, как обычно, только сокрушилась, что несколько месяцев выпали из жизни, и всё спрашивала, где дедушка и отец. Он не смог сказать ей правду, а в марте, когда начались первые капели, подмешал в чай сильнодействующее снотворное.