— Дядько Гроздан, мне бы помочь. Его перевернуть аккуратно надо. Положить бы на чистое. — Растерянно взглянула на Мирьича. У меня в пожитках большой ткани нет. Да и с чего ей быть-то. Почти налегке еду.
Гроздан задумчиво почесал бороду и что-то решив, пошёл к телеге. Покопался в соломе. Достал отрез плотного льна и довольно прищурился.
— Я им обоз на ночь накрываю. Ранна вчера ввечерю его прополоскала. Как знала, что потребуется! Сейчас, сейчас… Переложим тебя болезный — приговаривал Гроздан, расправляя широкий лоскут на тёплой, нагретой солнцем, земле. — Ничего, парень, потерпи чуток… Милица тебя подлечит, а там, глядишь и до города дотянешь. Подлатают тебя там… Жить будешь…
Дядька аккуратно приподнял парня и перенёс его на подготовленное место. Марна встрепенулась, подлетела к сыну и принялась развязывать ворот.
— Постойте, — я перенесла котелок поближе к раненому и дотронулась до плеча суетящейся над ним женщины. — тут разрезать ткань нужно. Нельзя через голову снимать. Рану бы не тревожить лишний раз. Дядько Гроздан, — попросила присевшего на край телеги мужчину — Вы мне нож не принесёте?
— Отчего же не принести, принесу — добродушно прокряхтел дядька и полез в мешок за ножом. Подошёл.
Разрез сделал аккуратный. Как ему удаётся таким спокойным быть? Я так не могу. Даже сейчас, волнуюсь, трясусь, как встревоженная яребица. (прим. автора: куропатка.)
Марна отошла к телеге, чтобы не мешать мне. Я замерла, вспоминая все, чему учила меня бабка Радна. Заглянула внутрь себя. Прислушалась к искре.
«В каждом человеке сидит маленькая искорка. Не все её разглядеть могут. А уж ежели разглядел, то храни её, оберегай, раздувай огонёчек.» — звучали слова бабки в голове. Потянулась к своему огоньку. Зачерпнула немного. И принялась очищать рану. Промыла отваром заговорённым, вливая в него силы. И склонилась над раной, зашептала, как бабка учила.
— Вся хворь да боль обойди стороной, кровь остановись, рана затянись.— заговаривала разрыв, понемногу вливая силу. Кровь стала течь меньше. Края подзатянулись. У меня на лбу выступили бисеринки пота. Зато к парню вернулись краски.
Всё. Больше не потяну. Искра моя пока не раздутая. Вот довезём до города, там пусть светлым целителям мать его покажет. Помогут они. И лучше, чем я справятся.
Потянулась, разогнула спину...
Знахарок вообще за врачевателей не считают. Высокородные твердят, что дара в нас нет. А как же не-то? Да, маленькая, но искра-то имеется.
Вытерла взмокший лоб. Забрала котелок и пошла к телеге. Кивнула, ожидающей моего разрешения подойти, Марне. Мирьич, покряхтывая, ворошил солому. Место для парня с Марной, видать, готовит.
— Ничего, Милица, — завёл разговор Гроздан — задержались мы, конечно, чуток. Но ничего, ночь в Горицах переночуем. А к обеду и до города доберёмся. Главное, парня спасли. Добрые дело Богиня помнит.
С улыбкой кивнула сердобольному дядьке и устроилась на своём месте. Мирьич перенёс болезного. Помог Марне перенести то, что осталось целым, в телегу. И мы тронулись.
Солнце клонилось к закату, когда мы добрались до деревни, стоящей на тракте.
Разыгравшийся ветер гонял листву и норовил забраться под ворот одежды. Хоть я и куталась в заботливо одолженную мне Мирьичем попону, но, всё равно, вечерняя хмарь заставляла ёжиться и нетерпеливо высматривать впереди тёплые протопленные избы с дымящимися трубами. Я предвкушала сытный ужин в тепле и мягкую кровать.
По дороге Марна выпытала у меня куда я направляюсь. Мирьич добродушно пошутил, что «в ближайший город до первых неудач». Но это было не так. Остаться в ближайшем городе я не могла. Произошедшее со мной, лишало всякой надежды на то, что в в Строгане меня оставят в покое. Отчим отчетливо дал понять, что от меня он ждёт послушания и согласия. И в случае, если решу сделать по-своему, найдёт.
На глаза выступили слезы. Как можно столько лет притворяться?! Или это я слишком доверчивая и добрая?
Поспешно смахнула их рукой и поспешила разуверить попутчиков в словах дядьки.
— Я в Кромель поеду. Там закрепиться постараюсь.
— А есть у тебя там кто? — не оставила попыток узнать побольше Марна.
— Никого — неохотно отозвалась я.
Не хотелось говорить о своих планах. Я боялась слежки. Может напрасно?
— Так у меня там брат живёт. Харчевня у него и двор постоялый. Я ему напишу, он тебя хоть подавальщицей на перво время возьмёт. Всяко лучше чем без знакомств тыкаться. — убеждённо заверила меня женщина. Марна воодушевилась своей идеей и принялась расписывать мне удачливость её предложения. — И с жильём сразу поможет. Ты сыну моему, считай, жизнь спасла! Такое не забывают — С чувством закончила Марна и приложила к глазам тряпицу. Вытерла вновь подступившие слёзы.