«Все как всегда, нет даже лучше», - мелькнула у меня мысль.
--- Мам!
-- Ну что тебе? Наржалась? - спросила я, изобразив обиду на своем лице.
–-- Не обижайся, я же не нарочно, когда такое еще увидишь! Разве что в кино. Если это не пройдет, ну то есть не станет как всегда, а он не исчезнет, нужно будет разбираться. Есть же экстрасенсы, гадалки всякие. И вообще! Когда ты это в первый раз увидела?
–-- Что это?
–--Это! Его, то есть. Когда это случилось. Она выжидательно смотрела на меня, как на подсудимую.
–-- Когда, когда? Когда шла на кухню. Тебя разбудила и пошла завтрак готовить, беру кастрюлю, а там ОН сидит. Спокойно и обстоятельно повела я рассказ, после трех стопок коньяка. Мысли текли плавно, картина произошедшего уже не казалась такой абсурдной, даже наоборот: интересной и завлекательной.
–-- Мама, одернула меня Катя, - Мама, что еще было? Ты в ванну ходила, зубы чистила?
–-- Ходила, чистила!
–-- Ну и?
–-- Что и? - ответила я вопросом на ее вопрос.
–-- В ванной зеркало есть, - продолжала она допрос, - что ты там видела? И опять уставилась на меня как баран на новые ворота.
–-- Ничего! Я пожала плечами. Что мне там разглядывать, зубы почистила, душ приняла и пошла. Я в зеркало редко смотрюсь. Ну, смотреться-то смотрюсь, только не помню, что там вижу. После коньяка мне стало все равно, кто кого видел, где кто был и что делал.
Эка невидаль, кто-то в зеркале появился. Как появился, так и исчезнет, что из мухи слона делать. Не умерла же я. И не стала привидением. Вот она я, живая и здоровая. Посмотрев на посерьезневшую дочь, я рассмеялась.
–-- Кать, ну прикольно же. Мне пятьдесят, я уже не так молода, и вроде ничего такого интересного в моей жизни уже случиться не может. А тут, на тебе! Полтергейст какой- то в зеркало залез, и мной представляется. Забавно!
Я никогда не любила рассматривать свое отражение. Не потому, что некрасивая, в свое время я была ничего, просто мне всегда казалось, что это не я. В молодости я пользовалась косметикой, завивала волосы, то есть делала все то, что делают все молодые и даже немолодые женщины. Но с каждым годом моя внешность волновала меня все меньше и меньше. Походы к зеркалу ограничивались утренними процедурами. Мои ощущения при рассматривании своего отражения, сводились всегда к одному: неужели это я.
Я не чувствовала себя со своим отражением одним целым, мы всегда существовали как бы отдельно. И, как не странно, не нуждались друг в друге, каждый жил сам по себе. Но при этом являлись одним целым. Что же случилось теперь?
Раньше я никогда не задумывалась над этим вопросом. Жила себе и жила. Все люди разные и в тоже время одинаковые, есть руки ноги глаза уши и много чего еще. Что же тогда выпендриваться, играть в игру - кто круче. Ты такой, каков ты есть, каким тебя создала мать природа. И кривлялки перед зеркалом, тебя не сделают лучше, а вот хуже могут.
- Ау! Ты где?
Голос дочери вырвал меня из коньячных размышлений, она стояла прямо передо мной и махала руками, пытаясь привлечь мое рассеянное внимание.
- Что-то меня понесло, - извиняющимся тоном сказала я, приходя в себя после такой сложной работы моего мозга.
–-- Что ты сказала? - переспросила я.
Исподлобья посмотрев на меня, она безжалостно вытянула полупустую бутылку из моих рук и твердо произнесла:
–-- Так, с тебя хватит,
–-- Давай все же разбираться, - опять пристала она ко мне, присаживаясь на мою кровать.
–-- Что разбирать-то, - вяло отреагировала я, - Все, что знала, я тебе рассказала, и вообще, я есть хочу. Демонстративно встав с постели и показав тем самым, что разговор закончен, я направилась на кухню. После выпитого коньяка есть хотелось до невозможности. Не обращая внимания на окрики дочери, я без остановки направилась к святая святых – холодильнику. Мне, вообще, кажется, что этот предмет кухонного обихода самый «наглаживаемый» из всей кухонной утвари. Каждый член семьи не единожды за сутки, обласкает его своим вниманием, за ручку с ним поздоровается, поинтересуется, что у него новенького и не преминёт узнать, не надо ли чего. Прямо, самый уважаемый член семьи. Так вот и я направилась к нему с визитом.