–-- Ты завтракать будешь? -- крикнула я дочери, открывая дверцу холодильника и прикидывая, чего бы быстренько состряпать, дабы долго не возиться. Естественно, я ни минуты не сомневалась, что моя любимица ответит на мой вопрос утвердительно. Мне ли не знать свою дочь.
И точно! Не прошло и двух секунд.
- Омлет хочу!
- О. …! - коротко и ясно, подумала я об ответе дочери, уже достав из холодильника четыре крупных яйца.
Вопросы вопросами, а пожелания желудка не могут быть оспорены ни кем. Сытый желудок - залог светлой головы. Это правило, свято соблюдаемое в нашей ячейке общества, пронеслось у меня в голове, пока я готовила сочную, скворчащую, ароматную яичницу. Через несколько минут мы разместились за столом и с аппетитом принялись за горячий завтрак.
Кто занял мое место в зеркале меня, конечно, волновало, но вкусная еда притупила остроту произошедших событий. Однако вынутое из кухонного шкафа зеркало стояло здесь же и не давало забыть о реальности всего происходящего. Мы развернули его к стене, чтобы никакого оппортунистического отражения не мелькало.
«Интересно, а как он ест, также как я?» - возникла у меня мысль при упорном пережёвывании омлета. Посмотрев на дочь, я отметила ее прекрасный аппетит. Она браво заталкивала в себя, не утруждаясь правилами этикета.
–-- Вкуснотища! - причмокнула Катя, закладывая последний кусок омлета, в неуспевающий закрываться рот. Я встала, чтобы убрать со стола опустошённые тарелки.
–-- А кофе? - задала дочь неуместный вопрос, изобразив на лице кислую мину. - Какой завтрак без кофе?
Кофе для меня - целый ритуал. Я люблю взять чашечку ароматного напитка, зажать ее в руках и вдохнуть прекрасный горьковато-сливочный аромат. Да так, чтобы он на мгновение обжег все твои обонятельные рецепторы, убрал посторонние запахи и распространился по телу теплой волной, наполнив восторгом все твое существо. Вот тогда, уже немного остывший, он с благодарностью отдаст тебе, только ему присущие ароматы тех мест, где созревали и возделывались его плоды. Отголоски рук людей, через которые прошли зеленые, непрезентабельные зерна, прежде чем превратиться в эти удивительные прекрасные шоколадные изюминки.
«Да аппетит у моей дочери отменный, несмотря ни на что», - еще раз подумала я. И есть в кого, а вот в кого именно, я бы уточнять не стала. Это сравнение было бы явно не в мою пользу. Поэтому, бросив взгляд на свою пустую тарелку, и тяжело вздохнув от мысли, что в моем возрасте есть надобно меньше, я быстро приготовила кофе.
Ничего не должно было нарушить утренний ритуал, и я приготовилась к приятному десятиминутному времяпровождению. А заодно могла бы и обдумать все перипетии сегодняшнего утра. Но не тут-то было! Присев на кухонный стул и взяв в руки свою любимую чашку, я посмотрела в оконное стекло, и вдруг увидела там нечетко проступающее отражение незваного гостя.
–-- Да что же это! -- вскрикнула я, и брякнув кружкой с горячим кофе о стол, выбежала из кухни.
–--Мам ты чего? – Катя не успела сообразить, что произошло и пожав плечами, продолжала дуть на горячий кофе и уплетать вчерашний круассан.
Залетев с разбегу на диван, я плюхнулась в мягкие подушки и поджав под себя ноги, зарыдала. Под воздействием обильного завтрака коньяк быстро выветрился из моего организма и ужас всего происходящего вновь обрушился на меня с новой силой. Слезы текли непрекращающимся ручьем, всхлипы и вздохи оглашали небольшое пространства нашей хрущевки.
«Ну, все», - решила я, звоню врачу и пусть будет, что будет. Вся картина вновь встала передо мной. «Скорая» меня увозит в дурдом, ну или в психбольницу, как поправила дочь. Меня обколют наркотиками и я превращусь в овощ. Слезы еще сильней потекли из моих глаз, вздохи перешли в рыдания, и у меня началась настоящая истерика.
Шизофрения, расстройство личности, опухоль мозга: в моей голове пролетали все, когда- либо слышанные диагнозы. Страх охватывал меня все сильней и сильней, будто кто- то поместил в меня спираль, и подключил ее к сети на двести двадцать вольт. Она накалялась с неотвратимой скоростью, обжигая все вокруг себя и причиняя невыносимую боль.
Глаза ничего не видели, мысли путались. Услышав шаги, я подняла голову. И тут как озарение: что я вою!
Моя дочь стояла в дверях, на ней были одеты короткие ночные шорты, майка- борцовка застиранного розового цвета, предающая ей вид восьмилетней девочки. Все это безобразие довершали огненно-рыжие, растрепанные волосы. Такая домашняя, а в моих глазах и такая маленькая, в свои двадцать пять лет.
–-- Что опять случилось? Вытирая губы и смотря прямо на меня, спросила она.