–-- Катя, что со мной? Что, вообще, происходит? -- спрашивала я ее и себя в сотый раз за сегодняшний день. Я уставилась на нее глазами побитой собаки. Вот сейчас она даст мне ответ и я все пойму. Все сделаю! И все будет, как прежде.
Но вместо слов она взяла трубку телефона и набрала какой-то номер. Такой прыти я от себя не ожидала. Вскочив как пантера, я набросилась на нее и выбила трубку из ее рук. Дочь пошатнулась, если бы не дверной косяк, она бы точно рухнула на пол, сраженная неожиданностью моего выпада.
–-- Ты что с дуба рухнула? - только и смогла выговорить она, отлипая от косяка и потирая ушибленную руку. –-- Что с тобой?
–-- Зачем ты это сделала? - сорвалась я на крик. –-- Я тебя просила? Зачем ты звонишь в скорую, я не умалишённая! Если у меня не все в порядке с головой, то и ты тоже ненормальная, -- кричала я, бегая по комнате. – Возможно, это массовое помешательство. Ты же тоже, видишь его? Сказав последнюю фразу, я с надеждой уставилась на нее. Катя, опасливо поглядывая на меня, замотала головой в знак согласия, ну прямо как китайский болванчик.
–-- Значит так, -- остановившись напротив дочери и в упор смотря на неё, сказала я. В моем мозгу запустился лихорадочный мыслительный процесс. -- Нужно начать с простого. Что мы вчера ели? Мы могли отравиться? Обрадовавшись своей идее, я чуть не подпрыгнула.
–--Да, точно мы отравились! -- восторженно вскрикнула я.
–-- Я слышала, что при отравлении бывают галлюцинации, по телевизору в «Здоровье» говорили. От чего же они точно бывают? – напрягала я свою память, которая никак не хотела мне подчиниться, но все же я ее заставила, и закричала:
- Мухоморы, точно, мухоморы! Катя, дочка, я все поняла, мы отравились грибами! Мое настроение моментально улучшилось, я чуть не пела, но это было лишь мгновение. Осознание неправдоподобности моего предположения вывело мои мысли на новый уровень.
–-- Погоди, причем здесь грибы, мы же не ели грибов. Мои губы тряслись, из глаз вновь готов был вырваться поток. –-- Нет, не ели. Правда, - ответила я сама себе.
Абсурдность данной ситуации огорошила мою дочь. Я видела, что она ошарашена моей беготней по комнате, заламываем рук и придумыванием всевозможных небылиц.
–-- Так, что значит, не ели!?--- остановившись напротив дочери, впилась я в нее взглядом. Но тут мое воображение опять дало осечку и подняв указательный палец вверх, я тихо вымолвила: ботулизм. Да! Я знаю, яд в консервах, если они не свежие, накапливается и потом раз - и в глазах двоится.
–-- Вот оно! Точно, давай, скорую вызывай! Он смертелен, -- я заметалась по комнате. -- Вот видишь, это все объясняет. Значит, мы с тобой нормальные, просто отравились.
- На, держи телефон, - я стала толкать мобильник ей в руки.
–-- Звони! А то, умрем, -- четким командным голосом заключила я.
Отойдя от моего напора, она взяла трубку, и тихим голосом, видимо, чтобы не спугнуть меня сказала:
–-- Мама, сядь, пожалуйста. Она развернула меня на сто восемьдесят градусов и подтолкнула к дивану.
–-- Мы вчера не ели консервы и мухоморы тоже не ели. Мы вчера, вообще, не ужинали и мое отражение в порядке. Я - это я. И звонить я собиралась Полковнику, а не в «скорую». Если ты не забыла, то она у нас психиатр. Дочь многозначительно замолчала, глядя на мою осунувшуюся физиономию.
–---Может чем и поможет.
–-- Да и вообще, тебе нужна поддержка, прежде чем мы разберемся.
Услышав тихий, спокойный голос дочери, моя перенапряженная психика начала медленно остывать. Вилку вытащили из розетки и ее раскаленный стержень внутри меня плавно терял свой градус накала.
Полковник! Точно – Яна Полковник! Моя подруга с фамилией старшего офицерского состава, психиатр по образованию. Хотя и не практикующий, но обладающий профессиональными знаниями, обретенными в молодые годы, уже несколько десятков лет помогала мне своими бесценными советами.
Наши дети выросли вместе, да и вся наша сознательная семейная жизнь в браках проходила в советах и соплях. Янка моложе меня лет на пять, но и в свои немолодые годы может дать фору любой девице на выданье. Ее эффектная фигура не потеряла легкой пышности, а округлые женственные формы до сих пор притягивали взгляды противоположного пола различных возрастов. Я думаю, что первые несколько ночей после встречи с ней, никто из них не мог спокойно спать под боком у своей второй половины.
«Не женщина - огонь», - говори ли про нее все знакомые мужики. Черные как смоль волосы, носик уточкой. Большие, чуть выпуклые глаза, когда- то изумрудно-зеленого цвета, а сейчас чуть поблекшие, но всё ещё лучащиеся сексуальным огоньком. Яна от рождения страдала близорукостью, поэтому была вынуждена заключать глаза в оправу не очень дорогих, но эффектных очков. Это, довольно значительное неудобство для других, обернулось для неё огромным плюсом. Очки помогали ей выглядеть по-детски удивленно, наивно и вызывали ещё больше интереса у мужиков. Четко очерченные скулы и персиковый цвет кожи на зависть менее привлекательным и востребованным дамам были всегда при ней. Красотка – одно слово.