Елена Рахманова
Клин клином
Глава 1
– Ой, девочки, вы не представляете: он – князь! – Надежда обиженно посмотрела на хихикнувших подруг и с вызовом повторила: – Князь! Самый настоящий князь! Ладоша сам мне об этом сказал!
Тут ее позвали к телефону, и она побежала в отдел, бросив через плечо:
– Вы только не уходите, я сейчас вернусь!
Дело происходило под надписью «Место для курения» на лестнице одного из столичных институтов, занимающихся проблемами современной экономики. Помимо шаткого одноногого сооружения для окурков, рядом на подоконнике среди чахлых растений красовалось несколько персональных металлических банок из-под кофе и пива, полных бычков. Однако, как правило, здесь не столько курили, сколько обменивались новостями. А посему зачастую тут толклись и некурящие. Как, например, та же Надежда.
Посмотрев ей вслед, одна из подруг – Ксюша – усмехнулась:
– Князь, а как же! Говорят, у них там все князья, куда ни плюнь.
– Но Надька утверждает, что в Ладошиной семье денег куры не клюют, – возразила вторая подруга по имени Татьяна.
– Тоже мне аргумент! Небось в советские времена мандаринами торговали, вот и разбогатели, – ответила на это неромантическая Ксюша и зашипела: – Тише, Надька возвращается. Еще услышит, о чем мы тут говорим, и обидится.
– Это Ладоша звонил, – запыхавшись, радостно сообщила Надежда. – Хочет, чтобы мы вечером опять встретились. Знаете, у меня такое чувство, что он без меня часа прожить не может! Ведь вчера весь день вместе на работе провели и после тоже…
Глаза ее сверкали, щеки горели румянцем. Как любая влюбленная девушка, светловолосая и сероглазая Надежда Павловна Ивановская выглядела привлекательнее, чем обычно.
– А защита у твоего ненаглядного Ладоши когда? – поинтересовалась Татьяна.
– Через два месяца, в мае, – ответила Надежда. – Сегодня заключительную главу ему отдаю.
– А сам-то он хоть пару абзацев написал? – съехидничала Ксюша и тут же обругала себя за свой острый язык. Ну зачем было поддевать подругу, когда и так ясно, что она видит своего ненаглядного исключительно в розовом свете.
– Зря ты так! – воскликнула Надежда. – Ладоша знаешь какой умный, не чета многим нашим! Уж поумней тебя точно будет. И работает много. А то, что я ему помогаю, так что с того. Хорошая жена должна жить интересами мужа, тогда семья получится крепкая!
– Так уж и жена? – опять не совладав с собой, встряла Ксюша.
– Конечно жена. Будущая! Как Ладоша защитится, так мы сразу же в Сочи поедем. Он меня с родными знакомить будет, – заявила Надежда и, повернувшись, гордо направилась в отдел.
– Ну что ты вечно ее дразнишь? – попеняла подруге Татьяна. – Не видишь, что ли, влюблена в него Надька без памяти. Так дай человеку посмаковать свое счастье… Или ты ей завидуешь?
Ксюша даже задохнулась от подобного предположения:
– Я?! Завидую?! У меня, между прочим, свой муж имеется, не чета этому Ладоше, красавец каких поискать, сама видела. А на этого ты хоть посмотри повнимательнее! Не знаю, как тебе, а мне Ладоша даром не нужен.
– Парень как парень, – пожала плечами Татьяна. – Ну, может, полноват немножко.
– «Полноват немножко»! Да он как раскормленная хрюшка!
В словах Ксюши была лишь доля правды. Не хрюшка, конечно, но был Владимир Автандилович Мгеладзе довольно упитан. Однако не сказать, чтобы уродлив. Его густые, падающие на лоб черные волосы, широкие, четко очерченные брови, яркие темные глаза и гладкая матовая кожа были определенно хороши. Портили картину лишь упругие полные щеки и пухлые, почти девичьи губы. И естественно, живот – округлый, пока лишь слегка проявляющий желание прорваться сквозь препоны модной рубашки и пиджака. Но пройдет совсем немного времени – и он заявит о себе весомо и зримо. Как пить дать заявит.
Однако выросший преимущественно в заботливом женском окружении – отец, видный правительственный чиновник, умер лет пятнадцать назад, – где его баловали и всячески превозносили до небес, Ладоша ни секунды не сомневался в своей исключительности. Будь то внешний облик или умственные способности. То, что Надежда Павловна Ивановская, кандидат экономических наук, возглавляющая один из отделов института, влюбилась в него чуть ли не с первого взгляда и вызвалась помочь с написанием диссертации, он воспринял как само собой разумеющееся. А со временем и сам воспылал к ней ответными чувствами. Ему всегда нравились тоненькие, легонькие, светленькие девушки с ясным взором.
А Надя была светленькой не только снаружи, она словно светилась изнутри. И чем больше Ладоша общался с молодой женщиной, тем больше находил в ней приятности. Это только когда дело касалось работы, Надежда Ивановская была бескомпромиссна и тверда как сталь. Точнее, как остро отточенный, изящный клинок. А с ним, со своим милым и ненаглядным, она делалась мгновенно мягкой и нежной, уступчивой и податливой…