Глава 8. Таррат
Н.Д. Начало осени. 1164 год от рождения пророка Аравы
Зарокийская Империя. о. Ногиол. Таррат
Малыш Раву взвился в воздух и неистово завертел хвостом. Лапы воинствовавшего пееро были нацелены прямо в грудь занявшему оборонительную стойку Табо. Преодолев в полёте две трети пути от шкафа к столу, Раву немыслимо изогнулся: кувырок, ещё один. Он был почти что точен и приземлился в каких-нибудь паре миллиметрах от застывшей цели.
Табо его ждал и атаковал мгновенно, не давая опомниться. Серия коротких ударов передними лапами, два обманных движения. Выпад, ещё один. Удар.
Раву зашипел, попятился, уворачиваясь, и...
-- Да что ты будешь с ним делать! Ну-ка прекрати немедленно. -- Маан налету подхватил подсвечник с неуспевшими погаснуть свечами и поставил на стол. -- Я вижу, ты, мил дружок, не успокоишься, пока дом не спалишь.
Пееро заговорчески переглянулись и нехотя разошлись в стороны.
-- Не обращай внимания, Маан. Здесь нет ничего такого, за что стоило бы ругать этих замечательных зверьков.
Коввил са Табо -- высокий и чрезмерно тощий онталар с длинными жилистыми руками. Острые черты его лица смягчались теплотой взгляда больших круглых глаз цвета тёмного янтаря и оттопыренными ушами.
-- Немного Истинского? -- покрутил зелёную бутыль хозяин. -- Рекомендую, отменнейший, я тебе доложу, в пятьдесят седьмом был урожай.
-- Я, друг мой, как и прежде, предпочитаю вайру. Пока ещё не нашёл ничего лучше кружечки этого огненного напитка, особливо сдобренного тёртым кибийским орехом или долькой сирду, -- Маан са Раву поднялся и подошёл к окну. Он отодвинул замусоленную занавеску и окинул тёмную улицу взглядом.
-- Целиком и полностью согласен с тобой, но, боюсь, таких изысков здесь не сыскать.
-- Ну почему изысков? Никакое вайру не выдержит сравнения с хорошим Истинским. Тем более урожая двенадцатого или пятьдесят седьмого годов. Они, как ты справедливо отметил, были исключительны... Интересное какое место.
-- Ты про Таррат, или...
-- ...и про Таррат тоже, -- Маан вернулся к столу и постучал по краю бокала тем местом, где у людей и прочих обычно бывает ноготь, давая понять, что пора бы этот самый бокал наполнить. -- Дыра, похоже, каких поискать. Что-что, а устроиться с комфортом ты всегда умел.
-- А что ещё мудрецу надо? -- искренне удивился Коввил.
-- Проповедуешь аскетизм?
-- В той или иной мере. Удивительно, что ты до этого ни разу не был в Таррате.
Комната, в которой жил Коввил са Табо, действительно была обставлена мало сказать, что просто: чёрный камин, пара потемневших от времени деревянных стульев, два стола -- большой круглый в центре и маленький низкий у окна. Две узких кровати, в изножье одной широкий окованный железом сундук. На столике у окна отсвечивала лаком квадратная трёхцветная доска зут-торон с цилиндрическими фигурами -- участниками отложенной партии, остальные -- вышедшие из борьбы -- покоились рядом в компании свитков и нескольких переплетённых в кожу манускриптов с сиявшими серебряными застёжками. Вот и всё нехитрое убранство: ни картин на стенах, ни коврика на полу. В углах притаились сумрак и паутина. Свет слабых огоньков двух масляных светильников да запах готовившейся еды немного оживляли интерьер.
"Свинина с горохом, -- ещё с порога определил Маан са Раву. -- Что тут поделать -- старые друзья со старыми привычками".
И вот теперь эти самые бобовые со свининой гулко урчали в животах сиуртов.
Уставшие от боёв, Раву и Табо засопели, пригревшись на мягких хозяйских подушках.
-- Отличное вино, -- похвалил Маан, пригубив напиток. Вот с гарниром ты не угадал немного. Белое вино и горох -- какая прелесть.
Коввил са Табо смешливо поморщился, извиняясь за гастрономическое невежество.
-- Горох уже внутри и не может помешать тебе насладиться изысканным букетом этого великолепного вина.
Они подняли бокалы, выпили.
-- Ты, я смотрю, все книги свои в это захолустье перетащил.
-- Всего-то пяток самых любимых.
-- Позволишь поинтересоваться -- каких?
-- Апокриф Слаабранта са Тирно. "Контальские записи" Рио Бо. "Огонь и Воздух" Ар'Крротдана. Аналекты Агойя Тарао из Шалатора и ещё парочку неоконченных переводов с греота. Ты, наверное, помнишь: я питаю особую страсть к древним языкам: кнутд, циорхо, древний кетарский, полустишья феа, греот.