— Я не посмел тревожить ваш сон, сури.
Девушка зевнула в ладошку и села рядом, оценивающе разглядывая новое приобретение. «Чучело» немедля повернуло голову вслед за ней.
— Ты его тревожил последние двенадцать часов, когда будил криками всю Катарину.
— Сури, умоляю, скажите, что с остальными? Что с моим господином?! — он ни на минуту не забывал брата. Спасся ли, жив? Он сильный.
— Мертвы… Ну тише, тише… — девушка поморщилась, когда Дан со стоном отвернулся, и прижала обеими ладонями простыню, не позволяя беспокоиться. — Мне очень жаль.
ГЛАВА 1
Пятью месяцами ранее. Неверийская Империя
— Почему глаза красные? Пил?
— Никак нет, госпожа Нэйран! Дуля… Наш полотёр новый чистящий порошок с утра испытывал. Едучий, зара… Виноват.
— …за! — припечатала Еланта Нэйран, директор Военного Университета имени Лидора Победоносца. — Хорошо. Тогда почему седьмого первозвона отсутствовал на лекции по «Богословию»? Господин святитель Венедикт тобой недоволен.
— Друг заболел. Пришлось подменить у ворот. Я принёс господину святителю объяснительную записку.
— В объяснительной может стоять только одна причина неявки студиозуса на предмет: смерть! — директор хрустнула длинными, ещё крепкими пальцами. — Сядь, Винтерфелл.
Она выдержала паузу, в течение которой успела очинить перо, достать из резной шкатулки тёмного дерева трубку с длинным тонким чубуком, полюбоваться на неё и уложить обратно, в объятия изумрудного бархата. Попытки директрисы бросить курить были притчей во языцех. Благородная дама консультировалась у лекарей, внушалась у магов и перед зеркалом, пила отвары и порошки, безменами[3] поглощала яблоки, грызла семечки… Да бестолку. Недели не проходило, как госпожа Нэйран вновь пыхала трубкой, пуская клубы дыма в лица вызванных на ковёр студиозусов.
— Сядь. Это приказ.
Вилль наконец сел. Директриса подцепила краешек листа, выглядывающий из внушительной стопки документов, аккуратно сложенной на краю стола. Мелькнуло алое «неуд»…
— Это, Винтерфелл, зачётная работа по «Богословию». Вопрос двенадцать: «Девять верных учеников Иллиатара Созидателя и славные деяния их». Та-ак… Эмиль, Лидий, Елизар… ага, Бахмут Твареборец. Цитирую: «Достоверность сей личности вызывает некоторые сомнения, а точнее, бессменный меч его, якобы выкованный из чистого серебра и благословлённый самим Иллиатаром. Осмелюсь заметить, что серебро в чистом виде — металл необычайно мягкий, пластичный, и клинок, выкованный из оного, может служить украшением, но никак не оружием…» Это что?
— Правда. Вы сами знаете, что это так.
— Правда… — директриса потёрла плечо. Очередная привычка со времён Алой Волны. Еланту Нэйран, одну из немногочисленных женщин-солдат, ранило в бою огнешаром, и теперь левая рука держалась то ли на магических связках, то ли вовсе на металлических скобках: слухи ходили разные. — Ну какая тебе разница, серебряный меч или осиновая оглобля? Ты же знаешь теорию, отвечал бы, как написано в «Слове». Гибче надо быть, дипломатичней. А не рубить с плеча.
— А называть Пресветлую Саттару «языческим божком» разве дипломатично?
— Вот что, Винтерфелл. Зачёт ты, конечно, сдашь. А через год — экзамен, на котором Венедикт тебя завалит. И валить будет вплоть до самой пересдачи с комиссией с Его Архисвятейшеством во главе, где не преминёт напомнить, что тебя опекает Его Величество. Ну что молчишь? Это, конечно, ерунда, но он только что дал добро на сооружение орочьих капищ в холмах близ Равенны, чем Его Архисвятейшество крайне оскорблён. С точки зрения Церкви выходит, что император охотно потворствует язычникам, а храм Иллиатара на Рассветном Каскаде строить запретил.
— Я сдам зачёт, госпожа Нэйран. И клянусь больше не спорить с господином Венедиктом и отвечать исключительно по «Слову Божию». Я могу идти? — аватар пытливо посмотрел в цепкие стальные глаза женщины. Он хотел успеть в голубятню до полудня. В левом кармане тёмно-синего мундира личной охраны императора лежало запечатанное письмо, а в правом — тонкий золотой браслет, инкрустированный рубинами да агатами.
— Сиди, сиди пока. Для тебя новости есть. Хорошие. В скошене ты в составе посольства плывёшь в Скадар и там пробудешь до славицы будущего года…
— Зачем?!
— Что значит «зачем»? Послали, значит, поплывёшь! В этом году решено отправить с посольством подданного Его Величества не магической профессии и не людской расы, дабы подчеркнуть дружественные отношения пяти неверрийских рас. На совете из нескольких предложенных нами кандидатур единогласно выбрали твою. Причём маги за тебя словечко и замолвили.