– Все может статься, – кивнул старик. – Вас ведь и по лицу могут узнать. Хотя не думаю, что в такой дали найдутся наши соотечественники да еще такие, что в свое время вас видали. Вот на Севере вы уже знаменитость, а на Юге в этом плане еще придется постараться… Трехлучие, говорите? Оно неплохо, но идеально – пять лучей. Только жалко – нет пока в Королевском доме пятерых лордов, чтоб могли составить эту фигуру. Обеднел Дом… И, все-таки, не безумствуйте там. Беспокоюсь я за вас. Да и о себе тоже. Больно неохота вновь вас заменять. Хлопотно.
– Похлопочите, сделайте милость, – шутливо поклонился ему Фредерик. – У вас неплохо получается.
– Да. Насчет дамы Марты, – совсем тихо забубнил Гитбор. – Я, конечно, не одобряю того, что между вами происходит, но я понимаю, что вам – спокойнее, если она будет под присмотром, что ли. Какой бы мирной она не выглядела – держи ухо востро. Я пригляжу за нею, как впрочем и за леди Уной… Чертовки обе – вот это чую. В дамских головах иногда такие вихри заворачиваются – самый хитрый дипломат не просчитает… Эх, главное, чтоб мои стариковские глаза за всем уследили.
Фредерик выразительно посмотрел на старика, хотел высказаться полными благодарности речами, но тот замахал руками, отрицательно покачал головой:
– Ни слова, юноша! А то настрой собьется, и я заберу свои слова обратно!
Молодой человек просто улыбнулся и протянул лорду Гитбору руку. Тот пожал и вновь забурчал, совсем уж неожиданные вещи:
– Уверен: будет замечательно, если свое возвращение из Эрина вы отметите свадьбой. Давно Королевство не веселилось. Леди Марте очень пойдет наряд невесты.
– Весьма рад слышать от вас одобрение моим планам, – еще шире улыбнулся Фредерик. – Особенно теперь, когда, признаюсь, ощущение уверенности в будущем я сам в себе слегка поколебал.
– Делайте, что хотите, юноша, раз это приносит вам счастье, – отозвался Гитбор и совсем уж по-отечески глянул на Короля.
Он что-то еще поворчал по-стариковски в свои усы и пошел давать напутствия Бертраму. Королю же подвели трех великолепных жеребцов, чтоб он выбрал себе под седло скакуна. Лошади танцевали, крутясь вокруг конюших, туго натягивали поводья, вскидывая головами, словно выставлялись: кто из них резвее и изящнее. Фредерик покачал головой в сторону серого Мышки:
– Отдохни, дружок. – И кивнул на вороного красавца Жучка: – Этого чертяку мне.
«Чертяка» заржал и вдруг встал на дыбы, отрывая конюшего, который вцепился в его поводья, от земли…
Марта спешила, чувствуя, как душа ее рвется из груди. Мало было вчерашнего вечера, мало было ночи, в течение которой Фредерик принадлежал только ей и обещал, что так будет всегда.
Легкой светлой тенью скользила девушка по коридорам Цветущего замка, иногда касаясь плечом тяжелых полотен старинных гобеленов, что украшали стены. На руках бережно держала маленького Гарета. Он молчал, цеплялся за ее шею и дышал тихо-тихо, завороженный этим бесшумным и быстрым движением.
Пришли.
Двор, залитый светом утреннего солнца, танцуют красавцы жеребцы, предчувствуя скачку. Их копыта звонко выбивают искры из брусчатки. Ары-цари уже садятся в седла…
– Фред!
Он убрал ногу со стремени, обернулся, покачал головой, как бы говоря: «Мы ведь уже прощались». Да, прощались: в спальне, когда Фредерик затянул шнурки на сапогах и выпрямился, Марта, сорвавшись с постели, обхватила его крепко-крепко, словно это могло заставить короля передумать и не ехать в Эрин.
Сейчас она подошла, протянула ему сына:
– Он хотел тебя еще раз увидеть перед отъездом.
Король улыбнулся, понимая ее хитрость, взял сына-малыша на руки:
– Привет, лисенок.
– Привет, пап.
– Веди себя хорошо. – Фредерик носом коснулся по-детски вздернутого носика Гарета. – Слушайся Марту и дедушку Гитбора.
– Ладно, – кивнул малыш и заболтал ногами, торопясь убежать. – Все, пусти – пойду гулять.
– Беги, непоседа. – С легким сожалением король опустил сына на землю и проследил, как тот шустро побежал в сад, где дворовые мальчишки уже играли с утра пораньше в войну и галдели, как стая потревоженных галок.
– Он весь в тебя, непоседа, – заметила Марта.
Она подошла ближе, положила руку ему на плечо, закованное в латный наплечник, пальцы скользнули к шее, что была закрыта кольчужным воротом, потом их теплые мягкие кончики поднялись еще выше и погладили за ухом первого рыцаря Королевства.
Фредерик даже заурчал, словно разомлевший на солнце кот, и шепнул:
– Еще одна такая выходка, и я задержу отъезд…
Марта ответила тягучим взглядом, прижала ладошку к его груди – так всегда делала, так она любила, и сказала, тоже шепотом:
– Ты поедешь, потому что это – твой долг, твоя жизнь. Я все понимаю: надоело сидеть у бабьей юбки. – Она быстро тонкими пальчиками замкнула его губы, которые были готовы выдать потоки возражений. – Ни слова, потому что я давно знаю тебя лучше, чем ты сам… Вечно неугомонный, ты и пару дней на одном месте высидеть не можешь.
Фредерик молчал. И вид у него был виноватый.
– Поцелуй меня и езжай спокойно, – улыбнулась девушка. – А я буду ждать.
– Умница моя, – в ответ улыбнулся Фредерик, потянув ее к себе.
«Хорошо, – подумала Марта, обнимая любимого за шею и поглаживая его затылок, что кололся коротко остриженными, жесткими волосами, – из детки я, похоже, перешла в умницы… очень хорошо».
– Не думаю, что буду долго отсутствовать, – шепнул Фредерик. – Слишком много я здесь оставляю.
– Ловлю вас на слове, ваше величество, – ответила Марта и поцеловала его в ложбинку под ухом.
Рядом деликатно кашлянули. Фредерик, на минуту забывший обо всем на свете ради этих приятных мгновений, недовольно скосил взгляд – лорд Гитбор стоял рядом и делал разные знаки, чтоб привлечь внимание короля. Например, чудовищно выпучив глаза, тряс головой в сторону княжны Уны, которая вышла во двор, чтобы проводить «спасителей» своей страны. Она решительно шагала в сторону короля Фредерика, гордо подняв голову и подобрав юбки, чтоб не мешали.
– Похоже, тебе влетит, – усмехнулась Марта, чуть отстранившись от молодого человека и тоже увидав княжну. – Ну, держи обещание. И – успехов, – еще раз поцеловала его в щеку и легко, словно мотылек, побежала в сад, откуда вместо веселого детского галдежа уже слышался громкий рев обиженного кем-то наследника престола.
Фредерик не менее гордо распрямил спину, повернувшись к Уне, и приготовился держать оборону.
– Вот, пришла пожелать вам удачи, – подойдя, быстро заговорила девушка, хмуря изящные брови.
Король не стал расслабляться, увидав такое мирное начало. Уна заметила, поэтому решила отбросить все недомолвки и, не сбавляя скорости речи, продолжила:
– Все-таки считаю, вам не должно держать меня в стороне от того, что касается моей родины! Если вы таким способом желаете расширить пределы своего королевства, то…
– Должен заметить, что, согласившись на предложение лорда Климента выйти за него замуж, вы уже присоединяетесь к нашим землям, – парировал Фредерик начавшиеся упреки. – Поэтому с моей стороны никаких корыстных целей нет. Раз уж так все само собой складывается. Но вернуть все на круги своя вы можете. Дайте от ворот поворот лорду Клименту, – и государь кивнул в сторону Северного Судьи.
Уна на какой-то миг закусила губу, но спохватилась, взяла себя в руки. На ее лицо вернулось невозмутимое выражение, даже складка от нахмуренных бровей исчезла. Княжна хотела сказать еще что-нибудь, более мирное, но Фредерик опередил:
– Стоит ли беспокоиться, леди Уна? Ваш отец только об этом и думал: передать княжество Эрин под нашу опеку. Так чем же вы недовольны? Вы всего лишь исполняете волю своего батюшки, а это – святая обязанность любой дочери. По-моему, вы просто злитесь, что вас не берут в поход. – Он хитро улыбнулся. – И не надо прикрывать это подозрениями о каком-то там моем коварстве.