Что же он ей ответил?!
- Клянусь Претемнейшей, — повторил Лучано вслух то, что подсказала цепкая память Шипа, даже в том помрачении запечатлевшая каждое слово. - Позволяю синьорине Айлин все, что ей угодно…
- Именно так, — кивнул Роверстан. - Это было очень великодушно с вашей стороны. И весьма неосторожно.
Лучано посмотрел на него, впервые медленно осознавая, что сделал. Айлин каким-то образом их связала?! Всех троих? Тогда это помогло Альсу выжить, а сегодня… Альс, умирая от страха в кошмаре, позвал их обоих?! И Лучано, и Айлин кинулись к нему, словно их дернули за невидимый поводок!
- Но как же это… — с трудом шевельнул он губами. -Да, я согласился, но… Это снимается?!
Роверстан пожал плечами. А потом посмотрел на Лучано и с явным сочувствием добавил:
- Орден сделает все возможное.
«А иначе ваш будущий король будет связан с каким-то подозрительным итлийцем-простолюдином, — хотел съязвить Лучано, однако язык не повернулся. - При этом Шипом, проклятым на смерть. И еще неизвестно, как это отразится на Аласторе в случае чего! Ее величество будет в бешенстве. Гильдия будет в бешенстве, когда все узнает. Мастер Ларци… ох, что он со мной сделает! Отказаться от предложения аккару, чтобы дать клятву девчонке-магессе и принцу-бастардо?! Еще и непонятно к чему обязывающую клятву!»
- Посмотрите на свою левую руку, — мягко сказал разумник, молча наблюдавший за ним. - Выше локтя.
Лучано закатал просторный рукав рубашки, в которую его переодели, и… замер.
Черная шипастая лоза трижды обвивала его плечо, чуть проступая над кожей. Несколько изящных узких листьев, никаких цветов или бутонов, но роскошные длинные шипы. Смертельная изысканная красота. И приговор для того, кому нельзя иметь никаких особых примет.
- Это… — начал он и осекся, не зная, что сказать.
- След аркана, — тихо подсказал Дункан. - У леди Ревенгар такой же на правой руке. У лорда Аластора их два, на правой и левой. Полагаю, это потому, что вы оба ему присягнули магически. Орден исследует это явление самым тщательным образом, можете не сомневаться. Но боюсь, что в Итлию вы в ближайшем будущем не вернетесь.
- Думаю, нанявшая меня особа это… учтет, — растянул Лучано губы в бесстрастной и насквозь фальшивой улыбке.
Лоза… Лоза для Шипа! Какая… забавная и вместе с тем мерзкая шутка судьбы! И что ему теперь делать?! Отличная добавка к проклятию, спящему под сердцем! Хоть правда сбегай в гостеприимно распахнутые объятия аккару! Там все будет честно, а главное, по его собственному выбору!
- Жалеете? - понимающе уточнил магистр, и Лучано вдруг опомнился.
По собственному выбору? Но… разве Айлин его заставляла?! Он сам согласился на все, желая спасти Аластора! И вовсе не ради приказа Беатрис! Просто потому, что Альс должен жить. Иногда забавный, иногда раздражающий своей прямотой и упрямством, но честный и великодушный… Истинный принц, воплощение благородства, словно сейчас из красивой детской сказки. И так хочется, чтобы он просто жил где-то… Просто знать, что этот мир не совсем утонул в грязи, раз уж в нем есть такие, как Альс и синьорина Айлин!
Жалеть?! Он бы сделал это снова. И расплатится по всем счетам, которые судьбе будет угодно ему предъявить.
- Нет, — совершенно спокойно уронил Лучано и аккуратно опустил рукав обратно. - Вы же помните, я согласился на это сам.
В коридоре послышался шум, дверь распахнулась, и двое здоровяков в простой коричневой одежде втащили кровать. Еще пара внесла следом ширму из плотной ткани, натянутой на деревянную раму. Кровати Лучано и Аластора сдвинули почти вплотную, отгородили их ширмой, а третью кровать поставили у окна. Аластор во время всего этого шума так и не проснулся.
- Вот как? — Магистр Роверстан пристально посмотрел ему в глаза. - Что ж, примите мое уважение. Редкое присутствие духа. Я имею в виду, вы ведь тогда в самом деле были… несколько не в себе. Наверное, не очень хорошо помните все случившееся?
И снова Лучано ударило ощущение шагов над пропастью. Холодная злая тревога, заставляющая пригнуться, чтобы смертельный удар пролетел рядом. Он вспомнил располосованную ладонь грандсиньора и полную пригоршню крови, полетевшую… куда-то. И яростные слова на арлезийском, то ли проклятия, то ли заклинания, летящие по ветру. И несколько раз помянутый Баргот.
«Он разумник, — почему-то очень спокойно подумал Лучано, глядя в непроницаемые черные глаза. - Если его обвинят в поклонении Барготу, это будет очень логично и обоснованно. Как-то же он уговорил Запределье вернуть синьорину. Все знают, что разумники не так уж давно отреклись от Падшего и вернулись в лоно благой веры. Грандсиньор магистр, похоже, и сам ходит над пропастью. Сколько же он поставил на карту ради невесты! Да попросту все. Если докажут… ему не жить. В Итлии барготопоклонников жгут, а здесь что делают? Четвертуют вроде бы…»