Он замолчал, с трудом переведя дух и вдруг устыдившись собственных слов. Теперь Аранвен будет думать, что имеет дело с трусом и лентяем, уходящим от исполнения долга. Ну и пусть думает! Потому что три недели путешествия к Разлому и даже готовность пожертвовать собой несравнимы с пожизненным исполнением обязанностей короля. Шагнуть в лапы хоть демонам, хоть самому Барготу - подвиг. А то, что предлагает Аранвен, участь рабочей лошади, пусть даже этой лошади полагается самый лучший корм и богатая сбруя.
- Я чрезвычайно рад, что не ошибся в вас, лорд Аластор, — уронил канцлер, поднимаясь со стула. - И прошу только об одном, подумайте над собственными словами прежде, чем дадите мне окончательный ответ.
- Он окончательный! - упрямо заявил Аластор, но величественный лорд покачал головой, так что благородная серебряная седина блеснула на солнце.
- Позвольте мне пока его не принять, — мягко попросил он и, отступив на шаг, отвесил изысканный глубокий поклон, положенный для прощания с лицами королевской крови.
Аластор молча склонил голову, благо больному или раненому, лежащему в постели, это дозволялось. Оставив футляр с документами на столике у кровати, Аранвен прошествовал до самой двери, но возле нее обернулся и посмотрел на Аластора с прежним непроницаемым лицом, только во взгляде его что-то изменилось.
- Я старый человек, лорд Аластор, — сказал он совершенно спокойно. - Врата Претемных Садов кажутся мне все ближе. Но в этой стране будет жить мой сын, мои родичи и множество других не безразличных мне людей. И я всей душой желаю, чтобы Дорвенант благоденствовал. Сейчас тот редкий миг, в который судьбу нашей страны можно повернуть к лучшему или к окончательной гибели. Будь у меня еще одна жизнь, я бы с радостью потратил ее на благо Дорвенанта, как уже потратил эту. О, я прекрасно знаю, какова цена, которую платят за власть. Ни один разумный человек не назовет ее малой. Но я все же прошу… нет, я умоляю вас взять корону, чего бы это вам ни стоило. Кораблю, лишенному руля, не помогут поднятые паруса, они лишь скорее погубят его. Дорвенанту нужен король. А король, знающий, что власть - это не только удовольствия, нужен во много крат больше. Я навещу вас через несколько дней, с вашего позволения, но если примете решение раньше, прошу известить меня в любое время.
И он вышел, прикрыв за собой дверь и оставив Аластора растерянным и пристыженным.
Через несколько минут дверь открылась, и в палату проскользнул Лучано с Перлюреном на руках. Енот держал в лапах ветку с какими-то ягодами и упоенно лопал их, перемазав мордочку темным соком. Спустив его на пол, итлиец растянулся на своей кровати, лениво отщипнул кусочек оставшейся от завтрака булочки…
- Все слышал? - прямо спросил Аластор, вспомнив стрекотанье под окном.
- Да, — спокойно ответил Лучано. Помолчал и добавил: — Но у меня нет приказа сообщать ее величеству обо всем, что я вижу и слышу. Если только она не задаст прямой вопрос. Но… откуда ей знать, в каких именно кустах любит гулять Перлюрен?
- Вряд ли для нее это тайна, — буркнул Аластор. - То есть про меня, а не про Перлюрена. И… что думаешь?
- Ты спрашиваешь моего мнения? - изумился Лу, приподнявшись на локте и повернувшись к Аластору. - Становиться тебе королем или нет?!
- Это я и сам знаю, — с досадой отозвался Аластор, чувствуя себя дураком, потому что так и не нашел в разговоре с канцлером нужных слов. Как можно объяснить, что отчаянно боишься не справиться? Это ведь тоже трусость, хоть и другого сорта, чем та, что он показал. - Корона мне не нужна! Я сын своего отца и никогда не хотел быть кем-то другим. Настоящего отца, понимаешь?
Он искоса глянул на Лучано, который достал платок и принялся старательно оттирать измазанную мордочку и лапы Перлюрена, словно в мире ничего нет важнее. Это Аластор мог понять, он и сам шел чистить лошадей, когда нужно было хорошо подумать. Хм, выходит, Лу сейчас о чем-то усиленно размышляет? Потому что в последнее время енот отлично умывался и сам.
- Знаешь, Альс… — начал задумчиво Лучано, не поднимая взгляда от попискивающего зверька. - Я ничего не понимаю в ваших дорвенантских делах, но… Королева Беатрис - она ведь Риккарди, верно? Риккарди - это деньги, много денег. И если у ваших грандсиньоров есть капля разума, они не выпустят из рук такой золотой источник. Но если разума у них больше капли, то и остаться на троне регентшей при своих дочерях они Беатрис не позволят. Потому что Риккарди тогда очень быстро приберут к рукам весь Дорвенант. Страна у вас хоть и бедная, но выжать из нее можно много, если правильно взяться за дело, а Риккарди это умеют. Им плевать, сколько в девочках-принцессах итлийской крови, а сколько -дорвенантской, главное, чтобы могли подписывать векселя и правильно вышли замуж. И, думается мне, грандсиньор канцлер это понимает лучше нас. Поэтому остаешься ты. Молодой, красивый, да еще и герой. И он запихнет тебя на трон, чего бы ему это ни стоило. А вернее, чего бы это ни стоило тебе.