Жрец провёл меня по нескольким лестницам, сквозь несколько залов и кабинет, и наконец привёл меня к арке — створкам дверей. Везде во дворце присутствовала стража с княжеским гербом, из высокоранговых магов и воинов. Вот и здесь перед дверьми стоял целый отряд стражи.
— Удачи вам, — спокойно произнёс жрец.
Его голос был глубоким и сильным.
Я взглянул на тяжёлые двери, ведущие в приёмный зал. Там сегодня я получу ответ. Ответ, за которым шёл больше года. И оставлять решение удаче я не собирался.
— Она мне не понадобится, — спокойно произнёс я.
Словно вторя моим словам, ворота передо мной распахнулись, и я вошёл в приёмный зал.
Глава 18
— Максим Клинков, — раздался голос глашатая, когда я вошёл в зал. — Кандидат из…
— Я знаю, кто передо мной.
Глубокий голос, слегка хриплый, эхом разлетелся по залу.
— Новости доходят даже сюда. Хаосит, враг Церкви Солнца, рубежник, командир отряда, уничтожившего Инквизитора, Мастер, алхимик, торговец высокоранговыми заклинаниями… Я ничего не забыл?
Я молчал. Это был риторический вопрос. Впрочем, глашатай тоже ждал дальнейших слов князя.
Тронный зал южноуральского князя не был пышным, но он давил — не золотом и мрамором, а тяжестью силы и магии, от которой волосы на теле электризовались. Здесь на стенах, за гобеленами и картинами, я видел мягко тлеющие руны. По полу россыпью тянулись небольшие ручейки маны.
Свет из резного окна за спиной князя не позволял рассмотреть его — приходилось щуриться. Как будто князь продумал всё вплоть до времени аудиенции так, чтобы даже солнце было на его стороне. Иронично, учитывая его конфликт с церковниками.
Я поклонился — не низко, но и не горделиво. На правах человека, пришедшего за правом стать частью этого княжества. Заработанным правом.
— Подойди, — голос князя разнесся по залу громовым раскатом.
Я зашагал вперёд по центральной дорожке, проложенной между рядами тяжёлых кресел и широкими скамьями для знати.
По традиции, в день аудиенции в зале должна была быть не только стража и глашатай, но и советники, члены семьи князя, доверенные люди — просто те, кому было дозволено стать свидетелями приёма. Иногда число свидетелей урезалось, но сейчас абсолютно все скамьи и стулья в зале пустовали.
Я остановился в шагах пяти от ступенек, ведущих к князю, перед креслом, обитым чёрным сукном.
Передо мной на троне, словно вырезанном из горной породы, возвышался Григорий Арсеньевич Демидов, Архимаг. И сам он казался вырезанным из камня — высокий, крепкий, с чёрными волосами, завязанными в хвост. О возрасте говорила лишь седина в висках и тонкие морщины.
Хотя он явно сдерживал свою ауру, я чувствовал его магию по всему залу. Но было здесь и что-то ещё — знакомое и едва уловимое.
— Оставьте нас.
Его приказу последовали все — и глашатай, и стражники. Личный караул князя — позиция почётная. Приказ они выполнили молниеносно. Впрочем, здесь, в этих стенах, Архимагу не нужна была ничья защита.
— Садись, — Демидов показал ладонью на кресло передо мной.
Я сел.
Некоторое время князь молчал. Я уж тем более не спешил говорить.
— Значит, хочешь титул, Род, право на землю? — князь опёрся локтями на подлокотники.
Я кивнул.
— Ещё — ответственность. Я год прожил в Чернореченске с отрядом. Участвовал в рейдах, торговал, создавал связи. И приехал в Беловежск не с пустыми руками.
— Не сомневаюсь, — коротко ответил князь. — Вот только к тебе, Максим Клинков, у меня слишком много вопросов.
Он замолчал, словно ожидая моего ответа.
— Ваша светлость, я готов на них ответить, — спокойно произнёс я.
— Я смотрю на человека, который полтора года назад был Неофитом. Мастер — это ведь четвёртый ранг. В моём княжестве много талантливых волшебников. Кто-то за всю жизнь может не взять Мастера, кто-то — под старость. Иногда если в магической семье рождается ребёнок, который способен достигнуть мастера к тридцати пяти годам, то его называют гением. Одним в поколение.
Я ожидал, что этот вопрос поднимется, потому просто слушал то, что говорил князь. Он по сути не требовал от меня ответа — скорее просто ставил перед фактом, что за мной если уж не следили, то приглядывали или собрали всю доступную информацию.