— Я слышал, его получают случайные существа, независимо от разумности.
— Так и есть. И среди разумных это большая редкость, потому как является своего рода… ошибкой. В одном Мельхиор никогда не меняет своей сути, и пытается любое возникающее в нём явление описать, всему дать название и перевести в числа. Так он устроен.
Но… как ты сможешь описать гордость за герб своего рода или ордена? Как прописать любовь к своей Родине и народу? Как оценить в числовом значении желание отомстить своему врагу, даже ценой своей жизни?
Так Цвет стал свойством, и так появляются навыки, которых не было в этом мире никогда прежде. Наши способности — лишь разные способы взаимодействия с этой воплощенной силой.
С магией слова все сложилось проще — Алькор говорил, что есть лишь одна способность, что так и зовётся, и даже похвалялся, что нашел способ её прокачивать за счёт похищенных регалий. У нас же… мне известно сорок семь вариаций навыка магии Цвета. Так какова твоя?
— Цветосенция, — нехотя выдавил я, искоса поглядывая в глаза Андрею и пытаясь уловить хоть какие-то чувства.
— Вот как. Теперь понятно. Тебе повезло. Этот навык в десятке лучших, по моему скромному мнению. Если точнее, где-то ближе к её концу, на седьмом или восьмом месте. Искусство зарождать цвет не самое сильное, но загадочное явление. Двойники цвета действительно должны были появиться одним из первых связанных навыков.
— И какое отношение имеет это всё к химеризации?
— Я к этому и веду, дружище. Скажи, что будет, если одеть на себя сразу два амулета?
— Великий отец не поймет, какой из них является твоим оберегом и ни один не принесет пользы. Я слышал, иногда еще их сила может смешаться, но тогда она будет и вдвое слабей.
— Здесь фишка та же. Один Лииндарк из Геотермы — это сиин с тёмной бирюзой своего рода на гербе. Но на твоем гербе в глазах сис… великого отца, откуда-то кровавый кармин, васильковые небеса, а теперь возрождающая камея. И здесь у него возникает резонный вопрос — а точно ли ты — именно Лииндарк из Геотермы? Или ты кровавый рубака Лииндарк Яростный с цветом кармина? Или Лииндарк Небесный, наследник последнего кошачьего короля? Уловил суть?
— Что-то регалиям ничто не мешает висеть по нескольку штук.
— Одно существо может иметь много имён. Но при этом у него только одна сущность. Смекаешь?
— И… я получу за это какое-то проклятие?
— Ты его уже получил, — в голосе Андрея появилось сочувствие. — Помнишь, я говорил, что все твои регалии и классы влияют на тебя самого? Вот и здесь так же. Химеризация цветом — это скорее болезнь. Потому что заключенные в цвете значения будут твоими собственными. Один цвет может сочетать в себе множество имён, но одно имя во множестве цветов отражается в твоей голове множеством лииндарков.
— Ээ… чего? Можно понятней?
— Куда уж проще, дружище. Чем больше цвета ты соберешь — тем больше шансов, что однажды сойдешь с ума.
— Кажется, ни тебе, ни лису, это проблем не доставляло.
— Не сказал бы. В моём случае действует особенность навыка цветоселектор, а Алькор обошел это правило с помощью магии слова, привязав каждый цвет к одному из имён. Он был гением. Таким нужно не сражаться, а сидеть в лабораториях в окружении змей.
— Он сам виноват. И заслуживал этого за свои злодеяния, — вот о чём я точно не жалею, так это том, что в мире стало одним живодёром меньше. — Какие есть ещё способы? И что ты хочешь за эту информацию? Я ведь верно понял суть твоих затруднений с ответом?
— Если ты так ставишь вопрос, то кое-что я постараюсь для тебя придумать. Принц в своё время делился со мной интересными мыслями. Но так сразу готового решения я тебе не дам. Кроме разве что общеизвестного пути. Только он для тебя бесполезен.
— Говори уж.
— Поднять ранг личного могущества. Грубо говоря, свою значимость в мире. Сильная личность может иметь на своем гербе и больше цветов. Я имею ввиду в прямом смысле — второго ранга личного могущества ты достигнешь, когда получишь сотый уровень. На двухсот пятидесятом — третий. Дальше, прости, не подскажу. Сам не знаю.
Андрей развел руками, а его улыбка стала чуть смущённой. Мда, этот способ мне действительно не подходил — даже сейчас у меня на руках уже четыре цвета. Больше, чем позволено, например, Геннадию из Зоосада.
— Вскоре я буду вынужден покинуть город. Тебе хватит пары суток на поиски ответа?
— Едва ли, — усмехнулся Андрей, — И не забывай, что это будет стоить тебе одного цвета. Но на счёт времени все не так плохо. Дай мне образец одного из своих цветов, и когда будешь готов заплатить, подай знак — насыть этим цветом голову и усни. Я встречу тебя на тропе Цветных сновидений, если буду к тому моменту готов тебе дать ответ сам.
Что такое цвет действительно нельзя описать одним словом. Суть камеи была в восполнении, возобновлении и восстановлении чего-либо. Но и это было не совсем верно. В разных областях применения этот эффект проявлялся немного по-разному. Восполняя ману, увеличивая регенерацию, однако этот цвет никогда не «лечил» в прямом смысле. Он лишь давал ресурсы для восполнения. Как именно им пользовался несбывшийся лис — большой вопрос.
Если следовать обронённой Андреем фразе о совмещении Цвета с таинственной «магией слова», и вспомнить то, как Алькор менял имена одновременно со сменой своих цветов, то предположить схему не трудно. Спаситель из серых земель — так про него говорили. Может, это следует понимать буквально? Спасение из «возрождающего» цвета? Вот только для меня этот путь тоже закрыт.
Если так, то я действительно очень сильно просчитался с выбором трофея. Другие цвета в списке предложенных мне после гибели Алькора, звучали куда лучше. К примеру, цвет его самой сильной боевой формы носил имя «Карающий Кардинал», или форма с массовым вызовом шаровых молний «Звёздный Ультрамарин». И то и то звучит полезнее для рейнджера Подземья.
Выходит, Андрей прав, Камея действительно мне совсем не подходит. В моих руках она всего лишь ходячая батарейка, как сказал Сай. С другой стороны, именно такая способность, когда я её описал друзьям, привела обоих в полный восторг. Ибо мой цвет каким-то чудом восполнял силу молний в их устройствах. Грубо говоря, способность прибавляла не процент, а конкретное значение к нулевому значению регенерации восполнения электрического заряда в устройствах.
Этот момент мне пояснил сам Сайрис, когда я выразил непонимание их бурной реакции. По его словам, такой параметр у устройств действительно имелся, но по всем законам физики должен был активироваться, когда механизм находиться в специальном зарядном устройстве с энергией от генераторов и станций сорами. Ворон пытался углубиться в подробности его науки, но чем больше он об этом говорил, тем меньше я его понимал.
Это свойство, которое зародилось само, и у него свои законы, не всегда прописанные творцами вселенной. – Так говорил Андрей.
Устройство в руках ворона завибрировало и зажглось всполохами молний.
— Лин, из воды, быстро! — послышались слова Сайриса.
Как работают его устройства я уже видел в деле, а потому подпрыгнул, ухватился за один из кристаллов, растущих у стен тоннеля. Сам ворон с двойным прыжком пустотника поступил так же.
Спустя миг его устройство с плеском упало в воду, и заключённые в нём молнии растеклись по жидкости, с интересом забираясь в тела чудовищ. Скрытни от такого любопытства стихии принимались танцевать предсмертный танец, одновременно с этим быстро теряя все запасы здоровья. На сколько я знаю, сейчас они своими телами не могли управлять.
Почти одновременно у всех чернильных скрытней загорелось над головой «при смерти», и спустя ещё секунду их обугленные и смердящие палёной шерстью тела уже валялись в воде.
Ворон засветился сиянием полученных уровней, став сразу сто девятым. Мои заслуги в убийстве монстров великий отец оценил чуть скромнее — я получил девяносто пятый уровень. Но Мельхиор всегда сопротивляется быстрому получению уровней за короткий период.
— Неплохо-неплохо, — кровожадно улыбнулся ворон. — До сто десятого осталось одного гада прибить. Скорей бы качнуть инту. Хотя с такими приключениями стоит скорее задуматься о выносливости.
— Нет, ворон. После сотого великий отец даёт великое благословение только каждые двадцать пять уровней. Ты не знал?