Огромная квартира, дубовый паркет, мебель требовали ухода. Хорошо еще, мадам Оленька избавила прислугу от большой стирки — белье уносит жена дворника — и хождения на склад министерства. Посыльным у нее служит Вахо Цуладзе, близкий родственник, сын самтредского кондуктора. Вахо приносит со склада продукты, дрова и уголь.
Кому не известно, сколько хлопот и беготни связано с благотворительными аукционами и лотереями. Вахо и здесь незаменимый помощник. Проводит, встретит, наймет фаэтон, закажет цветы — в этих делах нет ему равного. И еще одно любимое занятие есть у Вахо Цуладзе — нарды.
Пока этот родственник Оленьки жил в Самтредиа, он ничем, кроме игры в нарды, не занимался. С утра обходил цирюльни и винные духаны, лавки сапожников, где обычно собирались его дружки. Завидев Вахо, они тотчас выносили три табурета: два для игроков, третий для доски. И до вечера только и слышны были стук красных и черных шашек да щелканье костей — каматели. Ставка всегда была неизменной: две кварты вина со своей закуской.
До революции каждый житель Самтредиа мечтал устроиться на железную дорогу. Не только такой недоучка, как Вахо, окончивший четыре класса, но и сами обедневшие князья Микеладзе не брезговали местом кондуктора на поезде Поти — Тифлис. Служба на железной дороге была выгодной: хорошее жалованье, казенное обмундирование, бесплатное топливо, и, что самое главное, железнодорожников не брали в армию.
Сплоховал Вахо Цуладзе: двух недель не продержался в железнодорожном училище.
— Не в тех я годах, чтобы книжки читать да уроки зубрить, — огрызался Вахо на сетования отца.
— Отца бы пожалел. И когда только за ум возьмешься?
— Скоро, папочка, совсем скоро, после дождичка в четверг, — обещал Вахо.
Родители подумали, посоветовались и женили Вахо: может, гулять перестанет и делом займется.
Тем временем в Сараеве убили наследника австрийского престола Франца-Фердинанда, и началась мировая война. Вахо Цуладзе вытянул жребий и должен был первым же эшелоном отправиться в Баку. Но недаром говорят, взятка к любому замку ключи подбирает. Вахо был оставлен в Самтредиа санитаром дезинфекционного вагона. Он в этом вагоне и одной ночи не ночевал, смены белья в котел не бросил. Только каждую субботу старшему санитару приносил вино, табак, вареную курицу. Больше от него ничего не требовалось. Потом произошла Февральская революция.
Муж двоюродной сестры Вахо пошел в гору — Вахо увидел в газете снимок: рабочие-железнодорожники на руках выносят Гочу Калмахелидзе из метехской тюрьмы. Не долго думая, Вахо отправился в столицу на поиски счастья.
На вид Вахо парень хоть куда. И собой хорош, и вести себя умеет. Такой предупредительный — даже младшему и тому не даст опередить себя в приветствии, вежливые и любезные слова с языка у него не сходят: простите, извините, прошу вас… Ко всем этим достоинствам прибавилась просьба мадам Оленьки, и Вахо Цуладзе прошлой весной зачислили в особый отряд Кедия, облачили его в мышиного цвета бушлат, повесили через плечо маузер в деревянной кобуре и послали усмирять народ, недовольный правительством. Но вот что однажды случилось: гвардейцы производили обыск на квартире какого-то купца, и хозяйка заявила, что у нее из шкатулки пропали золотые часы. Товарищи заподозрили Вахо, вывели его в другую комнату, вывернули карманы и нашли пропажу. Ради Гочи Калмахелидзе Вахо не стали предавать суду, в тот же день отобрали у него оружие и вытолкали взашей.
— Что случилось, Вахо? — спросила Оленька своего обескураженного родственника.
— Эх, сестрица, чтобы у них служить, каменное сердце надо иметь. Не все могут каждую ночь обыски проводить и людей арестовывать. Я даже курицу зарезать не могу. Понимаю, что глупо, но потом куска в рот не положу. Такой я нескладный человек, что поделаешь! Если устроишь меня в другое место, век благодарить буду, а на нет и суда нет. Бесплатный билет у меня в кармане, и Самтредиа на месте стоит, авось не пропадем.
— Не знаю, что и сказать тебе. За день тысяча посетителей приходит: замолви-де словечко перед Кедия…
— Мне спокойная служба нужна. Не люблю я эти штыки и бомбы.
— Может, ты приглядел себе место?
— Хочу в казино устроиться…
— В казино?!
— Работа как раз по мне, Оленька! На днях я зашел туда, уходить не хотелось, так увлекся, за игрой наблюдая. Знаешь ведь, как я люблю такие вещи! Меня хлебом не корми, только дай там побыть, среди тех людей потереться! Хо-хо-хо! Какими там деньгами ворочают, от нищеты до богатства — один шаг. Ладно, пусть не возьмут меня крупье, я и швейцаром согласен… Буду жалованье получать, и место прибыльное… Проигравший человек на все готов: только поддержи его в трудную минуту, он ничего не пожалеет, все отдаст — часы, перстень, портсигар серебряный, и кто его знает, что еще у богатых людей в карманах водится. Как стану там своим человеком, целый день буду свободен, тебе помочь смогу, а вечером делом займусь.