Веселая, но очень мирная беседа продлилась еще несколько часов. Зефин за все время даже не сдвинулся со своего места под окном, лишь изредка вставляя в разговор несколько фраз в перерывах между сном. Йоргель молчал. Ему не то чтобы не нравился Рико как личность, просто при виде вора в памяти художника всплывали не самые приятные воспоминания. Йоргель понимал, что сам мог стать не только простым вором, но и разбойником-головорезом.
А Лиель не умолкал ни на минуту. Он беспрестанно расспрашивал Рико о его воровских "подвигах", получая с его рассказов немалое удовольствие.
"Интересно, а у Рико найдется какая-нибудь выгодная просьба для меня?"- думал тем временем Хинайз.
"Кстати, Рико, а что ты делаешь в этом Богом забытом городе?"- спросил Лиель.
На мгновение вор нахмурил брови, однако сразу принял нормальное выражение лица.
"Мы с братвой планировали грабануть одного зазнавшегося лорда, но среди нас появилась крыса. Этот гад слил все обо мне местным рыцарям. Мне не хило фортануло, и я едва смог увести всех своих и слинять сам. Я приехал в эту дыру, купил хату и залег на дно, пока рыцари не остановят поиски моей башки. Вот такие дела",-ответил Рико.
"Рико, у меня есть к тебе небольшая просьба. Дело в том, что сейчас нам негде переночевать. Можно пожить у тебя несколько дней?"- спросил Хинайз.
"Братан, да это беспонтовая просьба! Оставайтесь хоть на месяц",- махнул рукой вор.- Только вот есть одна проблема: у меня нет свободных кроватей, будете спать на полу?"
"Да, спасибо. Нет проблем",- слегка улыбнулся торговец... На улице было уже темно, а бутылка из под эля давно опустела. За окном приглушенно слышалась ругань бездомных, не поделивших место для сна (впрочем, это было вполне нормальное явление для Томбфола). На столе тускло горела динамантитовая лампада.
Рико, понимая, что его гости устали после долгой поездки, встал со всего стула и постелил на пол мягкие одеяла, которые достал со второго этажа. Через несколько минут все в доме мирно спали. С каждым днем их путешествие становилось все интереснее...
Глава 8. Горячие прощания
Наступило утро. Природа просыпалась, первые солнечные лучи наполняли воздух теплом, а ранние птицы начинали напевать свои песни. Так было везде... но только не в Томбфоле. День и ночь в этом городе почти никак не отличались: он был безжизненным независимо от времени суток. Утром мелкие кучки бедняков выходили на улицы попрошайничать, а в полночь эти же бедняки рыскали по чужим домам. И так день за днем, год за годом…
Лиель, почувствовав, как ему в глаза светит упрямый солнечный лучик, медленно, уперев ладони о пол, встал и широко зевнул. Парень осмотрелся: в метре от него лежал старший брат, рядом - Сигизмунд, а под все тем же окном, сидя, спал Зефин, накинув на голову соломенную шляпу.
"Странно. А где же лысик?"- подумал Лиель.
Охотник встал и, накинув свой темный тканевый плащ, вышел на улицу. Прохладный воздух, прошедший по всему телу, мигом взбодрил парня. Лиель, по коже которого побежали мурашки, вдруг осознал, насколько тепло и ютно было в доме Рико Дель Сарго. В нескольких метрах от себя Лиель увидел Йоргеля. Тот молча стоял перед мольбертом с палитрой и кистями в руках. На земле лежал открытый чемоданчик с красками. Художник творил. Скорее всего, он только-только начал работу: на его холсте было лишь несколько серых бесформенных пятен. пятен.
Лиель решил понаблюдать со стороны и впервые не отвлекать Йоргеля.
Со временем в палитре художника появлялось все больше темных оттенков, а пятна на холсте обретали понятные и четкие формы. Сначала художник работал лишь серой краской, но вскоре перешел и на синие, лиловые, фиолетовые и даже откровенно черные оттенки. Чем дольше работал Йоргель, тем мельче и уже кисти он брал. Линии становились все четче. Работа близилась к завершению.
И вот последний штрих был дописан. Йоргель отложил кисти, слегка зевнул и потянулся всем могучим телом. Отойдя на несколько метров, художник "свежим взглядом" посмотрел на свое творение. На мольберте стоял пейзаж утреннего Томбфола, тоскливый и серый. Череда полуразрушенных домов, старый тротуар, сплошь покрытый лужами грязи, вдали виднелись силуэты шатающихся без дела нищий - непроглядное уныние. Даже первые лучи солнца, упавшие на город, как-то странно и в то же время естественно серели. Лиель, притаившийся позади, будто очарованный, вышел и стал перед картиной. Ни один пейзажист бы не назвал эту работу шедевром. Сказывался длительный творческий кризис и немалое количество ошибок: нарушенная перспектива, неправильная градация цвета в некоторых местах, легкая кривизна дороги и другие бредни, волнующие лишь зазнавшихся образованных художников. Но в этой работе было нечто совсем иное, нечто, что никак не мог понять для себя Лиель. Парень будто чувствовал дух Йоргеля и дух Томбфола, слившихся воедино в этом холсте. Чуткая душа охотника при виде этой картины все больше наполнялась грустью и чувтвом безысходности. Но вдруг он перевел взгляд к горизонту, к самой дальней части неба - оно было насыщенное и ясно-голубое (за это художник-учитель бы строго наказал ученика). Но что хотел показать этим автор? Надежду ли... этого никто не знает.