"Итак! Мне приказано доставить вас к моему нанимателю в часовую башню. Идти придется через площадь. Поэтому без резких движений! Усекли?!"- крикнул наемник.
Все промолчали. Воины Братства все также были наготове, только и дожидаясь, чтобы выпустить арбалетный болт в чье-то ребро. С особым отвращением и злобой они смотрели на Домару. Они ненавидели крестоносцев.
"Любое резкое движение я расцениваю как попытку сбежать. В этом случае любой из вас мигом сдохнет с пулей во лбу. Ясно?!"- продолжил он.
"Ага! Облачно! В окно посмотри",- подумал Лиель, но озвучить не решился. Его ружье уже было заряжено и готово к "охоте". Но вот сам охотник сейчас казался прижатый к стене. Его бы застрелили раньше, чем но смог бы прицелиться.
"Ну что за невезение",- печально вздохнул Зефин...
Глава 17. В логове врага
Сектанты Братства и лидер-наемник, накинув широкие яркие халаты, в которых привычно видеть только южных торговцев, вышли на оживленную улицу, ведущую прямиком к площади.
"Живее!"- командовал наемный головорез. Эта ситуация явно тешило его эго, и сейчас мерзкий мужчина чувствовал себя просто великолепно.
Домару и остальных вели колонной через одного: за каждым "заключенным" - по одному сектанту с заряженными арбалетами, спрятанными в цветастые халаты.
"Одно лишнее движение - и очнетесь на том свете. Даже крикнуть не успеете",- постоянно шептал, словно змей, наемник. Он шел самым первым, а на его плече болталось отобранное у Лиеля ружье.
С виду все выглядело, как обычная торговая компания: Домаре и остальным даже не связали руки, чтобы все выглядело более натурально.
"У меня развязаны руки, а я позволяю командовать собою. Так еще подвергаю риску остальных. О Эльванда! Я не достойна звания крестоносца!"- думала в это время Домара. Чувствовала она себя действительно паршиво.
"Пока мы бессильны. Нужно ждать удачного шанса побега. Хм... если я сейчас резко рвану в сторону, этот громила не успеет среагировать. Я забегу в ближайший поворот, и тогда мне удастся спастись. Я в этот же день уеду в обратно в Катрад, заберу свою повозку у Рико и, наконец, вернусь к прошлой жизни.- Размышлял Хинайз.- Но... тогда полягут мои друзья и брат. Не слишком ли высокая цена спасения собственной шкуры? Я, конечно, подрастерял свою совесть, впаривая покупателям всякий хлам на рынках, но еще не настолько, чтобы так подставлять друзей. Смогу ли я смотреть на себя в зеркало? И что я скажу Рико? Нет! Раз уж я в это ввязался, то придется держаться до конца!"
На лице Йоргеля читался только животный гнев и желание в любую минуту разорвать сектанта, идущего сзади. А Лиель, лишившийся оружия, впал в отчаяние. Удивительно было видеть, как этот неунывающий оптимистичный парнишка вдруг потерял желание бороться за жизнь. От него исходило полное безразличие к происходящему. Он был сломлен.
Жители города мирно проходили мимо, даже не замечая того, что творилось на самом деле: горожане давно уже привыкли видеть такие группы торговцев, особенно, на площади. И вот якобы южная компания купцов вплотную подошла к часовой башне. Входом в здание служила массивная сколоченная деревянная дверь арочной формы, укрываемая полукруглым навесом из того же белого кирпича, разве что более тонкого, чем тот, что использовался для стен самой башни. Вход охраняли два стражника в обмундировании имперских солдат.
"Не думаю, что обычных торгашей пустили бы в часовую башню",- подумал Хин. Он осторожно осмотрелся по сторонам: до сих пор никто из прохожих не заинтересовался происходящим.
Однако оба стражника, увидя перед собой наемника, идущего первым, переглянулись сначала между собой, а затем - по сторонам. Слегка кивнув, один из солдат завел руку в мундир и, покопавшись в кармане, достал ключ.
"Все как по маслу",- сказал мужчина-наемник.
Через пару мгновений дверь уже отворилась.
"Проходите",- в один голос сказали стражники.
"Торговцы" вошли внутрь.
"Во славу Братства",- в один голос прошептали солдаты.
Зефин и остальные очутились в просторной комнате, едва-едва освещенной тусклым кислотно-зеленым светом динамантитовых ламп. Мебели практически не было: лишь голые темные стены и пару стульев по бокам. В правом углу комнаты начиналась маршевая каменная лестница, ведущая, по видимому, на верхний этаж башни. В воздухе витало некое легкое зловоние, еще больше усиливающее мрачную атмосферу в башне. Лишь чуть позже друзья заметили еще шестерых сектантов, стоящих вдоль двух стен. Из-за черных одеяний и недвижимости они, будто тени, сливались с темнотой комнаты. А с верхних этажей до друзей доносилось множество голосов, причем, явно не дружеских. Огромная дверь с грохотом закрылась, обдав спины друзей легким потоком воздуха.