– В этом я с вами согласен, ваша светлость.
– Поэтому мне есть чему у тебя поучиться, Фалькио валь Монд. Превращая тебя из плащеносца в мое собственное любящее существо, я многое узнаю о том, как дрессировать людей и делать их полезными. Именно этим я и занимаюсь, Фалькио: делаю ненужное полезным.
– Вы творите чудовищ, – сказал я.
– Называй как хочешь. Но не заблуждайся на мой счет: делаю я это очень хорошо.
– С дочерью у вас все-таки не вышло. Она, может, и глупа, но в ней нет вашей подлости.
Патриана засмеялась.
– Моя дочь? О, моя дочь куда опаснее, чем я. Смею сказать, что она лучшее из моих достижений!
Я задумался. Лжет ли она? Я был готов жизнью поклясться, что Валиана – не исчадие зла. Нежели Кест и Брасти уже погибли от ее руки? Почему «испытание сердца» не выявило ее пороков? Или его результаты подменили? Неужели все было обманом?
– Достаточно, – велела Патриана. – Начнем твое обучение?
Она вернулась на свое место.
– Ты сказал мне, что никого больше не осталось, Фалькио, и девчонка, похоже, согласна с тобой, так что…
Она сделала знак стражнику, тот открыл дверь и вывел Алину. Всю окровавленную, в рваных лохмотьях. Изо рта торчал кляп, глаза ее округлились от ужаса. Стражник подвел девочку к нам и толкнул – она упала на колени передо мной. Уф отпустил мою шею, и я рухнул на колени подле нее.
– Почему? – спросил я. – Почему ты не съела тянучку? Почему позволила им…
– Довольно, Фалькио. Пора начинать.
По сигналу стражника клетку окружили слуги с пиками в руках. Один держал короткий металлический прут с ключом на конце. Стражник сунул его в замок и повернул. Остальные слуги подняли пики, чтобы не позволить животному выйти. Другой стражник прикрепил один конец пики к веревке, а другой – к ошейнику, крепко затянутому на шее Алины.
– Что вы делаете? Остановитесь! – крикнул я, но они не обратили на меня внимания.
Я дернул шеей, чтобы освободиться от лапищи Уфа, но другой стражник успел толкнуть меня, и я отлетел к прутьям клетки. Чуть раньше, когда я находился в подобной близости, лошадь пыталась напасть на меня, но теперь она озиралась по сторонам, надеясь сбежать сквозь медленно открывающуюся дверь клетки.
Как только дверь немного приоткрылась, слуги втолкнули Алину в клетку и заперли дверь на ключ.
– Смотри, что она станет делать, Фалькио. Увидешь, как она мучает свою добычу, прежде чем убить ее, чтобы живое существо испытало то же страдание и страх, которые эта тварь видела в глазах своих детенышей.
– Будь ты проклята! – закричал я. – Будь ты проклята, женщина! Вытащи ее оттуда! Вытащи, и я сделаю все, что ты захочешь. Поняла? Тебе ничего не нужно делать со мной. Я согласен на любую цену, только вытащи ее оттуда!
Алина скрючилась в уголке – над ней возвышался гривоносец. Лошадь обнажала зубы, и из пасти ее вырывалось утробное рычание. Копыта рыли землю.
– Ну что ты, Фалькио, все произойдет совсем по-другому, – повернулась ко мне герцогиня. – Знаешь, что интересней всего? Надеюсь, ты это тоже со временем поймешь: чем больше ты ненавидишь меня и злишься, тем быстрее все случится. Разве не странно? Когда ты увидишь, как эта тварь раздирает девчонку на куски, – а я для тебя и другие увлекательные зрелища приготовила, – ты станешь намного более податливым. Оказывается, у человеческого разума есть некие границы того, что он может вынести, и как только ты их разрушаешь… Как же это объяснить? Это словно превратить статую в первоначальную гранитную глыбу: тогда ты сможешь высечь ее заново, так, как тебе угодно, и создать форму, которая никогда прежде не существовала.
Лошадь подбиралась к девочке, пощипывала зубами ее волосы, щеки. Ярость, исходящая от зверя, была почти ощутима, она распространялась на всех и вся. Рот Алины был заткнут кляпом, но не думаю, что она даже пыталась кричать: страх парализовал ее.
– Ради всего святого, должна же в тебе остаться хоть крупица человечности…
Я услышал приглушенный, испуганный вопль Алины. Правое плечо ее обагрилось кровью.
– Видишь, она начинает кусать понемногу? Мы тоже поступали так с ее жеребятами. Уйма времени требуется, чтобы довести дело до конца. Можно даже подумать, что эта тварь разумна. – Посмотрев на выражение моего лица, она подумала и добавила: – Знаешь, оглядываясь назад, я начинаю понимать, что несправедливо называть эту тварь неудавшимся экспериментом. Все-таки она хоть чем-то полезна.
Я заставил себя встать на ноги и бросился на решетку клетки.