Огюсту Мармону было тридцать шесть. Он был герцогом Рагузским, но это имело для него мало значения по сравнению с почетным званием самого молодого маршала Франции – и самого нетерпеливого. Этот англичанин, Веллингтон, разбил всех французских генералов, с которыми столкнулся – но Мармона ему не победить. Огюст Мармон, сын владельца небольшой скобяной фабрики, переманеврировал Веллингтона, обошел его на марше, оставалось только обогнать его по пути в Португалию. Но сейчас, когда утро уже готово было смениться днем, он колебался.
Мармон осадил коня у подножия Большого Арапила, спешился и взобрался по крутому склону пешком. Для устойчивости оперев подзорную трубу о колесо пушки, он долго и тщательно изучал Малый Арапил, деревушку и ферму у южной оконечности холмов. Другие офицеры также уставились в подзорные трубы. Один из них, штабной, ткнул пальцем в ферму:
– Там, сэр.
Мармон прищурился, когда солнце отразилось от медного корпуса подзорной трубы, и навел ее на цель: там, отчетливо различимый в окуляре, был человек в длинном синем сюртуке, серых брюках и простой темной шляпе. Итак, Веллингтон здесь. Мармон проворчал:
– И что же он делает?
– Завтракает, сэр? – слова штабного потонули во всеобщем хохоте.
Маршал нахмурился:
– Уходит или остается?
На этот раз никто не решился ответить. Мармон перевел подзорную трубу налево и увидел две британских пушки на Малом Арапиле, потом еще несколько – не больше четырех – на холме за селением. Орудий немного, бояться нечего. Он выпрямился и глянул на запад:
– Как почва?
– Подсохла, сэр.
На западе призывно расстилалась равнина: она была пуста, эта широкая золотая дорога, по которой он обгонит Веллингтона. У Мармона чесались руки отдать команду двигаться, обогнать британцев, перекрыть дорогу и одержать победу, чтобы Франция, Европа и весь мир узнали: Огюст Мармон разбил британскую армию. Он уже чувствовал вкус этой победы: он сам выберет поле битвы и заставит красномундирную пехоту атаковать вверх по какому-нибудь невероятному склону, простреливаемому его любимой артиллерией. Мармон даже представил, как ядра и картечь врезаются в беспомощные шеренги. Но стоя на вершине большого Арапила, он вдруг почувствовал сомнение: он видел красные мундиры, пушки на холме, но не мог сказать, были ли они арьергардом или чем-то большим. Так уходят или остаются?
Ответа не было. Маршал Франции – отличная должность, второй чин после императора; маршалы носят темно-синие мундиры с золотыми листьями, их воротнички и эполеты украшены позолотой, они получают привилегии, богатство и славу – но за все это приходится платить ответами на трудные вопросы. Уходят или остаются?
Мармон медленно обошел вершину Большого Арапила по кругу. Он размышлял. Сапоги немного жали, и это его раздражало: в конце концов, тот, кто берет с собой на войну полторы сотни пар обуви, может рассчитывать на подходящий размер. Он заставил себя мысленно вернуться к британцам: действительно ли они уходят? Веллингтон не атаковал его в течение месяца, с чего бы ему делать это сегодня? С другой стороны, зачем ему ждать? Мармон вернулся к пушке и снова уставился в окуляр подзорной трубы. Он видел, как его неприметно одетый противник разговаривает с высоким человеком в зеленой куртке стрелка. Стрелки, легкая британская пехота. Двигаются быстро, даже быстрее французов. Допустим, Веллингтон оставил здесь легкую дивизию. Тогда получается, что вся остальная армия уже в пути, движется на запад, пытаясь избегнуть возмездия в лице орудий Грибоваля[91]. Мармон попытался поставить себя на место врага: он хочет опередить французов, заставить их остановиться здесь, думая, что британцы ждут их во всеоружии. А как это сделать? Оставить в деревушке лучшие войска, остаться самому, потому что враг знает: где генерал, там и армия. И все-таки решение за ним. Мармоном. Черт бы побрал эти сапоги!
Лучше делать что-то, чем ничего не делать. Он повернулся к штабным и приказал атаковать селение: это, знал он, даст возможность немного потянуть время. Атакованный арьергард британцев не сможет уйти на равнину, а французская армия под прикрытием наступления сможет, если понадобится, двинуться на запад. Но выбор надо сделать, и выбор очень важный. Мармон боялся этого выбора. Слуга расстелил на траве льняные скатерти и уже доставал столовое серебро, которое везде сопровождало маршала, как и его полторы сотни пар обуви. Мармон решился: войне придется подождать окончания позднего завтрака. Он довольно потер руки: