Он сосредоточился на деле.
– Как этим пользоваться?
Брат-динамик протянул руку:
– Вашему сиянию достаточно лишь взять меня за руку и говорить, словно брат Райте с нами, в этой комнате.
Нахмурившись, Тоа-Ситель последовал совету. Потом ему пришлось нахмуриться еще больше – когда лицо в зеркале расплылось в сероватой мгле и на его месте соткалось иное: узкое, с заостренным подбородком, кожа как натянутый пергамент, нос точно вбитый между близко посаженными колючими глазами нож. Тонзуру окружал венчик сальных русых волос. Облачен мужчина был в роскошные кроваво-красные одежды посла Монастырей. Вот только эти глаза… они определенно вселяли трепет: блекло-сизые на фоне смуглой кожи, почти выцветшие, тусклые и мутные, словно вдавленные в череп кубики льда.
Больше тридцати патриарх своему собеседнику не дал бы – скорее, лет двадцать пять, от силы на год больше.
И, к своему изумлению, Тоа-Ситель узнал его, хотя не мог бы сейчас вспомнить, где и когда именно – быть может, несколько лет назад – встречал этого необычного юношу. На какое-то мгновение его заворожил образ спутанного клубка судеб, переплетающихся снова и снова, без смысла и цели.
«А, к демонам все! – подумал Тоа-Ситель. – Пить надо меньше».
– Ваше сияние! – В голосе прозвучала скрытая насмешка – это Райте говорил с ним из загадочного устройства, через сотни миль. Комнаты, в которой сидел посол, видно не было, – казалось, юноша парит в сером тумане. – Чем могу служить?
Тоа-Ситель фыркнул. Тратить время на вежливую болтовню или как-то приукрашивать истину он не находил нужным.
– Как поданный Монастырей, вы не являетесь больше жителем Империи, поэтому я не могу приказывать вам. Однако Совет Братьев требует, чтобы делам Империи все и каждый из монахов оказывали полное содействие. Поэтому считайте, что моя просьба исходит от самого Совета.
Райте прищурил блеклые глаза.
– Продолжайте, ваше сияние, прошу.
– Передайте вашему вице-королю Гаррету вот что. От сего дня исповедание, явное или тайное, идей кейнизма считается изменой Империи и оскорблением господа… – начал Тоа-Ситель.
При этих словах глаза Райте полыхнули отчего-то огнем, будто зимнее солнце вышло из-за непроглядных туч.
– Это великий час, ваше сияние… но передать это вице-королю! Я не понимаю.
– Еще как понимаете, Райте, – раздраженно промолвил Тоа-Ситель. – Всем известно, что вы не дурак. Равно как общеизвестно, что вы получили свой нынешний пост по одной-единственной причине: вы ведущий знаток Актири среди поданных Монастырей.
Взгляд Райте буравил патриарха, как пропущенные сквозь линзу лучи солнца. Тоа-Ситель не удивился бы, если бы щеки его под этим пламенным взором пошли волдырями.
– Вы не можете…
– Оставьте! – Прежде чем продолжить, Тоа-Ситель собрался с мыслями, возвращаясь к привычной суховатой точности речи. – Наше сообщение Гаррету звучит очень просто: поддержка изменников-кейнистов отныне будет считаться объявлением войны.
– Ваше сияние, – проговорил молодой дипломат, – совершает страшную ошибку.
– Этот вопрос не подлежит обсуждению, посол. Передайте Винсону Гаррету, что Двор Бесконечности ведает о нем; никому не скрыться от карающей длани Ма’элКота. Передайте ему: мы знаем, что и он, и его так называемые артанцы суть не кто иные, как Актири. Нам известно, что Актири содействовали распространению кейнизма. И передайте, что, если он и его хозяева-Актири продолжат свою кампанию террора против Империи, их крошечный плацдарм в нашем мире будет выжжен дотла!
Райте фыркнул с нескрываемым высокомерием.
– Мы объявим крестовый поход, – произнес Тоа-Ситель. – Это вам понятно?
Посол как будто сглотнул, помотав головой, словно у него першило в горле, потом кивнул:
– Да, ваше сияние.
– Вот и объясните это Гаррету. Нам известно, что Актири владеют могучими чарами, но также нам известно, что умирают они так же легко, как простые смертные. Артанцам вовсе не обязательно враждовать с Империей – это ему тоже передайте. Пусть выбирает: дружба или смерть.
– Ваше сияние, прошу… – Юное лицо посла скривилось, словно он жевал битое стекло. Потом Райте взял себя в руки. – Хотя я не являюсь больше Подданным Империи, ваше сияние, – выдавил он, – я остаюсь среди вашей паствы. От самого рождения Церкви я принадлежал к Возлюбленным Детям. Я прошел сквозь Чрево Ма’элКота под его самоличным водительством, и преданность моя Церкви никогда не колебалась. Во имя этой преданности я умоляю вас обдумать то, о чем вы просите меня. Я слишком хорошо знаком с вице-королем Гарретом – угроза столь неприкрытая может привести к той самой войне, которой все мы стремимся избежать.