Я кашлянула.
Вытерла пот со лба.
Попятилась к стене.
Я испугалась.
Смерти в сражениях я не боялась.
Потому что там в смерть не верится.
Но в подземелье запахло смертью.
Еще красивыми называют себя…
Альсилина тоже молчала.
Рассматривала меня.
Как рассматривает пекарь курицу, которой отрубит голову.
СПОКОЙСТВИЕ БЫВАЕТ УБИЙСТВЕННЫМ.
«Альсилина! — мой голос дрожал. — Выведи меня в джунгли.
Вместе с тобой пойдем.
В деревню Сладость.
Обещаю тебе.
Я о тебе позабочусь.
Будешь жить с нормальными людьми».
«Кто?
Кто тебе сказал?
Кто тебе вбил в голову, что в подземелье — ненормальные?
КРАСОТА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ НЕНОРМАЛЬНОЙ.
Мы спасаем красоту.
Ты заботишься об уродах».
«Наверху, — я говорила торопливо.
Не могла оторвать взгляд от зловещей улыбки Альсилины. — Там хорошо.
Там солнце светит.
Там…
Там… — Я ничего не могла придумать.
Понимала, что в подземелье подземным лучше.
Здесь нет опасности.
Даже мошкары кровососущей нет. — Ты научишься грамоте.
Будешь рисовать свои картинки.
Поверь мне.
При дворе.
Да что — при дворе.
Всем понравятся твои картинки.
И простым матросам.
И знатным вельможам.
Картинки с голыми мужчинами и женщинами».
«Я знаю.
Знаю грамоту! — Альсилина наслаждалась моим испугом.
Моим смятением наслаждалась. — Ваши картинки.
А я хочу свои».
СВОЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ЧУЖОЕ.
«Ты — дура! — Я закричала.
Сама испугалась своего всплеска. — Ты не глупенькая.
Ты — дура!
Издеваешься надо мной.
Над собой издеваешься». — Я прислушалась.
Мне показалось, что за ковром стоят подземные.
«Они только и ждут призыв Альсилины.
Потом на меня набросятся.
То, что убьют — не похоже.
Принесут в жертву — да.
Но не зарежут.
Ведь ножи им не нужны.
Меня грациозные мужчины.
Прекрасные мужчины.
Одухотворенные подземные мужчины.
Изнасилуют.
Они меня изнасилуют до смерти.
Так подземные понимают — «принести в жертву».
И я…»
«Ты все врешь, — я прошипела. — Если бы хотели меня принести в жертву, то уже бы принесли.
Я же хожу по переходам.
Никто меня не останавливает».
«О тебе совет держали, — Альсилина провела пальчиком по губам. — Одна ты не найдешь выход.
Гуляй, пока.
Танцуй».
«Альсилина, — я постаралась не упускать спокойствие. — Отпустите меня.
Я дам монет.
Или подарки.
Принесу вещи, которые подземные не видели…»
«Одежду, что ли?» — Альсилина хохотнула коротко.
«Ты станешь с этими вещами…» — Я продолжала уговаривать.
Но Альсилина не дала.
ДАТЬ СЛОВО — ИНОГДА ДОРОЖЕ ЗОЛОТА.
Не дала мне слово:
«Или коня подаришь? — Альсилина издевалась.
Передразнивала меня. — Не надо нам твоих вещей.
Деньги ваши тоже здесь — ничто.
Мои картинки — сильнее денег. — Растягивала слова. — Я бы сама тебя принесла в жертву.
Но…
Не могу.
Я — девушка».
«Я поняла», — я сдавлено произнесла.
Попятилась к выходу.
Ногой отодвинула ковер.
Задом вышла из пещеры.