Я забеспокоилась.
С трудом справилась со своим голосом.
Попросила.
Унижено проблеяла:
«Альсилина!
Душечка!
Почеши мне животик.
Я связана.
Чешется ужасно.
Я же не могу дотянуться.
Я от желания…
От желания почесаться сойду с ума».
«Почесать? — Альсилина облизнула губки. — Ты мне предложила, когда тебя связали.
Нет.
Не почешу сейчас.
Терпи!
Ты же — Избранная Красавица!
ИЗБРАННАЯ НА СВОЕМ ЖИВОТЕ ВЫТЕРПИТ ВСЕ!»
Альсилина утанцевала.
Я осталась в одиночестве.
Лежала без мыслей.
Голова — пустая.
Светлая.
Живот превратился в огонь.
«Не буду себя мучить.
Не стану вспоминать, как не удалось сбежать.
Не буду думать о мире на поверхности.
Желаю забыться.
В горле пересохло.
Хотя бы браги.
Но не у кого попросить.
ВСЕХ ПРОГНАЛА, ПОЭТОМУ НИКТО НЕ ПРИДЕТ НА ЗОВ».
Вдалеке пели.
Смеялись.
Возможно, что танцевали.
Меня это привело в ярость.
«Не слышно ничего, кроме подземных.
Ни шелеста листьев.
Ни пения птиц.
Подземелья безмолвия.
Голоса в тишине кажутся чужими.
И ненадежными.
Могильное безмолвие.
«Я умерла? — Я задумалась. — Нет страха.
Нет желаний.
Может быть, я умерла давно?
Буду лежать здесь вечно? — Я закусила губу.
До крови: — Нет!
Не дождетесь! — Я прошептала.
И завопила.
Во весь голос! — Люди!
Дайте мне свободу!
Хоть каплю свободы!»
СВОБОДА НЕ ДАЕТСЯ, СВОБОДУ ПОКУПАЮТ.
Прошла вечность.
Мне так показалось.
Времени не было.
В вечности сам определяешь, сколько времени прошло.
Я бы свихнулась.
Если бы о чем-нибудь думала.
Меня прикрутили намертво.
Я могла только ерзать из стороны в сторону.
Попкой.
Невозможно почесаться.
Я стала думать о реальном.
Мне отрубят ногу?
Зачем?
Просто так?
Я снова начала кричать.
В пещеру несколько раз заглядывал танцор.
Прекрасный мужчина.
Посмотрит на меня.
Посмотрит.
Погладит свои причиндалы.
И уходит.
Подземный напоминал мне о радостях жизни.
Говорил о том, что красота может жить.
А я?
Я, значит — не красота?
«Наверно, празднуют, — я смотрела в потолок. — Пьют брагу.
Кушают виноград.
Танцуют.
Поют.
Занимаются любовью. — Я зашлась в кашле. — Проклятое подземелье.
Все здоровье здесь оставлю.
Бесполезно просить подземных.
Умолять — еще бесполезнее.
Мольбы.
Унижаться.
Унижение делает человека некрасивым.
А подземные красавцы уродов не любят.
Я нахожусь в полусне.
Все окутано дымкой.
Зыбкой дымкой моего сознания.
Я потеряла связь с днем и ночью.
Потеряла связь со своим телом.
Не могу даже контролировать мысли.
Они — сами по себе.
ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЧТО ЧЕЛОВЕК ДАЖЕ НЕ ВЛАСТЕН НАД СВОИМИ МЫСЛЯМИ.
Захочет сознание — покинет меня.
Захочет — вернется.