В человеке есть предел прекрасного.
НЕТ ПРЕДЕЛА УРОДСТВУ, А ПРЕКРАСНОМУ ЕСТЬ ПРЕДЕЛ.
Девушки стояли загадочные.
Непостижимые.
Они пританцовывали на месте.
Наверно, не терпится вернуться в подземелье.
«Избранная Красавица!
Тебе нравится на поверхности?» — Недоверие в глазах подземных.
«Нравится?
Не то слово!
Я в восторге!
Я ликую!
Я вернулась к жизни».
«Но на поверхности — ужасно!
Здесь влажно.
От запахов кружится голова.
Дует ветер.
Птицы галдят.
Ушам больно от воплей птиц.
Под ногами неровная каменная дорога.
Ямы под ногами.
Ямы и бугры.
Трава не дает пройти.
Танцевать в траве невозможно.
Ты, наверно шутишь.
Не может это все нравиться».
«Нет.
Может!» — Я тоже с жалостью смотрела на подземных.
Они на меня — с жалостью.
И я — на них.
Не было у нас понимания.
ЖАЛОСТЬ РАЗЪЕДИНЯЕТ ЛЮДЕЙ.
«Избранная Красавица!
А покажи, как на поверхности танцуют!» — Девушки переглядывались.
Хихикали.
Хихиканье их — не обидное.
Подбадривающее хихиканье.
Доброе.
«Разве вы не танцуете сейчас?» — Я удивилась.
«Мы?
Мы пританцовываем на месте.
Разве это танцы?»
Девушки попытались.
Одна из них запуталась в лианах.
Упала на четвереньки.
Вторая споткнулась о палку в траве.
Грохнулась.
Растянулась, как морская звезда.
Третьей повезло больше.
Она упала на мягкое.
На мягкий муравейник.
Я смотрела на красавиц.
КРАСАВИЦА, КОГДА ПАДАЕТ — ТЕРЯЕТ ЧАСТЬ СВОЕЙ КРАСОТЫ.
Но эти красавицы ничего не теряли.
Даже падали они красиво.
Грациозно падали.
«Несчастные подземные красавицы! — Я подумала.
С грустью вздохнула. — Никто их не вытащит из подземелий.
Никто не спасет.
Вся их жизнь — подземные тоннели.
Тоннели, в которых удобно танцевать.
И пещеры.
В пещерах прекрасное эхо.
Петь в пещерах — наслаждение.
Наверно…
Я не пела в пещерах.
Не до пения было».
Девушки охали.
Ахали.
Потирали ушибленные места.
«Избранная Красавица!
Поверхностный мир не для нас.
НЕТ ЖИЗНИ, ЕСЛИ НЕВОЗМОЖНО ТАНЦЕВАТЬ.
Тебя обманули.
Ты не можешь радоваться этому миру.
Все от твоих незнаний.
От незнаний и слабости».
«От незнаний?!» — Я воскликнула.
Хотела сказать, что у них нет никаких знаний.
Танцы и пение — не знания.
Оказывается, подземные меня считали тупенькой.
Жалели.
Поэтому не объявляли, что я — по их мнению — глупая.
Я промолчала.
У них свое мнение.
У меня – свое.
Я не докажу подземным, что на поверхности лучше.
Они мне не докажут, что жизнь в пещерах — прекрасна.
Спором я не хотела обидеть своих спасительниц.
Они — добрые!
«Вы хотели посмотреть, как я танцую, — я потянулась.
Тело болело.
Ноги жгло.
Но я должна.
Я не могла отказать.
Я поднялась.
Меня шатало.
Боль везде.
Но все же…