Впередсмотрящие прокричали:
— Справа по борту опять миноносец «Отранто»! Идет с нашей скоростью.
— Передайте этому, как его, сэру Коулу, командиру «Отранто», что мы растроганы его заботами, благодарим, по в помощи не нуждаемся. Действуйте!
— Есть!
— Постойте, — остановил радиста старший офицер, — текст, по-моему, слишком изящный для таких типов. Предлагаю сказать просто: «Сэр, у нас в России не любят жандармов. Убирайтесь к дьяволу!»
Воин Андреевич, крякнув, согласился:
— Пожалуй, так еще «изящней». Посылайте, Герман Иванович.
Когда радист ушел, Никитин сказал командиру:
— У меня есть еще одно предложение.
— Что такое, голубчик? Пожалуйста!
— У нас ценностей на пятнадцать миллионов рублей! Оружия, снарядов, боеприпасов, продуктов на целую дивизию.
— На две по составу военного времени, голубчик!
— И все это…
— Отберут, Коля.
— Если мы безропотно поднимем руки.
— Что же вы предлагаете? Опять не подчиниться? Но сейчас у людей не то настроение. Мы дома! Идти в Черное море? Но оно у французов и англичан.
— Постойте, Воин Андреевич. О побеге я и не думал. Есть же у нас во Владивостоке русское морское командование!
— С которым вот уже месяц не можем связаться?
— Возможно, радиостанции под контролем союзников. Все равно, если командование существует, то оно может воздействовать на англичан и защитить свои, наши интересы. Учтите, теперь, когда у них барон, они смогут нас обвинить в чем угодно, вплоть до пиратства, припомнят нам Плимут. Мы можем очутиться на правах мятежников со всеми вытекающими последствиями.
— Все так. Предлагаете апеллировать к нашим флотоводцам без флотов?
— И выяснить на месте обстановку. Не знаю, как вы, а я полон сомнений, что груз мы должны передать для подавления революции.
— Хорошо, Коля. Я согласен. Вы, как всегда, правы! Еще есть какие-то микроскопические шансы. Давайте их используем. Конечно, отправитесь вы?..
— Просил бы, и очень.
— Возьмете баркас, а команду с вельбота. Народ там отличный, один Громов чего стоит.
— И об этом я хотел просить вас. Возможно, остался кое-кто из прежних однокашников.
— Вам карты в руки, я был здесь недолго, месяца два, и то месяц из них на Курилах и Камчатке. Идите готовьтесь, я принимаю вахту.
Впередсмотрящие прокричали:
— «Отранто» ближе подходит!
Когда «Орион» изменил курс, на эсминце переполошились, и Герман Иванович стал получать радиограмму за радиограммой с требованием ни в коем случае не идти во Владивосток.
— А хотелось бы, — сказал Воин Андреевич радисту. — Да у нас другой замысел. Капитан Коул получил приказание конвоировать нас на Аскольд и боится, что мы подведем его. Передайте: «На каком основании?»
Тотчас же радист принес ответ: «Приказание командования объединенных сил».
«Мы им не подчинены, просим удалиться и не мешать».
Далее произошел обмен такими радиограммами:
Коул: Вынуждены будем принять решительные меры.
Зорин: Мы также.
Коул: Вы безумец, я потоплю вас!
Зорин: Попробуйте!
Коул: Впереди рифы, черт возьми!
Зорин: Вы спутали залив Петра Великого с Английским каналом.
Коул: Ваше упрямство дорого обойдется.
Зорин: Кому?
Коул: Вам, черт возьми!
Зорин: Мы привыкли платить по счетам не торгуясь.
Коул: Будьте же благоразумны, сядете на камни — в миле архипелаг Римского-Корсакова.
Баркас был спущен на воду, и Войн Андреевич приказал передать только одно слово: «Мерси» — и взял курс на Аскольд.
На этот маневр последовало последнее, довольно язвительное послание Коула:
«Благодарю создателя. Все же ожидал, что вы выдержите характер».
На что получил ответ:
«Мы не обманули ваших ожиданий».
В плененном городе
Баркас шел под парусами, подгоняемый утренним бризом. Команда расположилась на рыбинах у левого борта. Матросы дремали. Никому из них не пришлось соснуть в эту ночь: сразу после первой вахты стали готовить баркас, затем отправились «из одного плавания неоконченного в другое — неизвестное», как сказал Зосима Гусятников на прощание.
У руля сидел Громов. Рядом на банке старший офицер, по привычке прищурясь, поглядывал вдаль. Неуютные, скалистые островки Римского-Корсакова остались позади, открылся остров Русский. Он казался очень большим, кудрявым, посредине его поднималась приземистая конусообразная сопка, похожая на вулкан, на вершине се застыло серое облачко.