Зато теперь я точно знаю, зачем им нужна была смена династии. Занять моё место — это всего лишь дополнительный бонус. Главное, чтобы триангуляционная точка была неприкосновенна. Может, даже, Долгорукий таким вот нехитрым способом решил внимание от всего происходящего отвлечь, чтобы мы все, включая моего деда, который сразу бы сложил в уме все знаменатели, носились вокруг пещеры, тщательно ее охраняя. Хотя основное действо будет явно происходить в другом месте. Только вот не ожидал он никак, что я к клирикам уйду и нам всё известно станет.
— Выход будет там у этой реки. Как сказал водяной, у Новгорода. — Я потёр лоб. Или не у реки. А почему не в пещере? А почему не в каждой точке по одному мощному прорыву? Я не знаю! И боюсь запутаться. Так, лучше пока исходить из основной теории, которая у меня получилась вполне стройной. Иначе, я точно свихнусь, пытаясь понять, что нужно этой твари — моему двойнику.
— Но, почему не здесь? Тут тоже по твоим рассуждениям благоприятное место. Тем более, что водяной увел свой народ и ушел сам, — нахмурился Снегирев, вероятно что-то обдумывая.
Он смотрел на водную гладь, видимо стараясь увидеть ту самую точку прорыва, о которой мы говорили, но вокруг стояла подозрительная тишина, даже птицы не пели, да кузнечики не стрекотали. Все вокруг стало подвластно монстрам, захватившим это мистическое место.
— Потому что не сходится. Если я правильно понимаю, то для открытия полноценного окна необходимы жертвы, а тут их как раз не было, только если весь водный народ не пошел на ритуальное жертвоприношение, — поморщился я, всерьез обдумывая этот вариант, но буквально через несколько секунд сам же его отверг. — Не стал бы водяной идти на это.
— Допустим, ты прав. Вот только к самому сбежавшему нечистому у меня появились вопросы, — Снегирёв оскалился. — Если твари охраняют уже установленный артефакт, то возникает резонный вопрос, а как он сюда попал?
— Полагаю, что нечисть попыталась заключить сделку, но их обманули, — ответил я мрачно и рывком одернул полу шатра, в котором не так уж и давно предавался любовной горячке.
— Или они получили то, что хотели, — усмехнулся мой напарник, оглядывая пристально шатер. — Если ты не знаешь, но мужская часть водного народа бесплодна, и чтобы зачать и выносить ребенка водным девам приходится подыскивать жертву среди мужчин человеческой расы. Мне их в этом плане стало даже немного жаль, никогда не задумывался об этом раньше, — пристально посмотрел он на меня и оскалился, перед этим внимательно разглядывая огромное, расположенное на полу ложе. — Воспитывать чужих детей, из поколения в поколение. Может быть, они поэтому так к людям агрессивно настроены? — Я лишь пожал плечами, отвечая таким вот образом на его, в общем-то, риторический вопрос. — И в каком же ты смысле познавал озерную деву, а, Романов?
— В библейском, — коротко ответил я, оглядываясь, пытаясь найти хоть что-то, что издает мерцание. Ведь в прошлый раз я точно помню, что-то подобное попадалось мне на глаза. Хоть я и был одурманен страстью, но слепым не был никогда. — Так, не фантазиям срамным предавайся, а ищи что-то необычное. Думаю, что пересматривать отношение с нечистью не мы будем, нам нужно именно сейчас убрать одну из точек. Пока они найдут что-то достойное на замену, пройдет достаточно времени, чтобы властьимущие что-то уже решили.
— Что мы будем искать?
— Что будет бросаться в глаза, что-то чужое, — старался как можно понятнее объяснить я.
— Раскомандовался, — проворчал младший клирик, но принялся осматриваться по сторонам, а не только пялиться на ложе, притягивающее всё его внимание. — За временем следи, я купаться не хочу, хоть ты меня убей.
Мне тоже охоты купаться не было, поэтому я отметил временную точку и приступил к полноценному обыску. В большинстве своём пытался вспомнить, откуда исходило сияние. Хотя был приблизительно.
Артефакт нашел Снегирёв, как ни странно. А я так и не вспомнил, откуда шло сияние. Нет, если бы я лёг на ложе, то возможно…
— Романов, глянь, сомневаюсь, что у озёрного народа подобное есть в обиходе, — и он протянул мне небольшой серебряный колокольчик, маленькую копию корабельного колокола. Только корабельного колокола моего, или похожего на мой, мира, но не местного. Я присмотрелся и увидел тот самый блеск, мерцание, которое видел в своих двойниках, да и в самом себе, когда смотрелся в зеркало. Хотя, сейчас я не уверен в том, что видел блеск на себе. Потому что то, как мерцал колокольчик, сильно отличалось от моего отражения.