Оришка уже опомнилась от испуга, улыбнулась.
— Будто их кто гонит, улепетывают как!..
Христя тоже улыбнулась. Беляк на минуту присел, забавно выставил уши и дернул дальше, но в это время один из косарей громко затюкал.
— Ты на зайца? — спросил кто-то.
— Да нет, волк, да еще какой!
— А мне чуть не под косу сайгак выскочил!
Тютюканье и выкрики послышались и в других концах поля.
— Сколько этого зверья! Но то диво, что все бегут в одну сторону!
Среди косарей был пожилой казак, звали его Приблуда. После очередной ординации он не попал в реестр, и теперь его гоняли на панщину, как и всех посполитых. Приблуда тоже увидел в жите желтую зверюшку, напуганную людскими голосами, звоном кос. Таких в этих краях не водилось: она прибежала, должно быть, откуда-то из степи, и казак от этой мысли застыл на месте. Надсмотрщик уже замахнулся на него плетью: задние на пятки наступают! Но казак властно поднял руку и стал прислушиваться.
— Давай заступ!
Надсмотрщик опустил плеть: от казацких слов повеяло какой-то тревогой, она светилась в глазах казака, пристально вглядывавшегося в степь. Когда достали заступ, Приблуда срезал стерню и припал ухом к земле. К Приблуде стали подходить косари: недаром старый казак прислушивается, и звери, верно, чем-то напуганы! Косари стали кругом и уже с нетерпением ожидали, что он скажет. Он предостерегающе поднял палец и еще крепче прижался изукрашенной шрамами щекой к черной заплатке на стерне.
— Тише! Теперь слышу, топочут кони, много копыт... может сто, может тысяча...
Христя первая догадалась о неминуемой беде. Она сорвала с головы белый платок и, размахивая им, что есть силы закричала:
— Татары!
Казак Приблуда поднялся на ноги.
— Может, и татары. На Стеблев идут.
Косари застучали брусками о косы, лановой выстрелил из пистоля, а бабы разом заголосили.
— Ведь услышать могут. Тихо! — крикнул Приблуда. К щеке его прилипли комочки земли, но он даже пот со лба не вытер. — Надо хорониться, пока не увидели душегубы, прячьтесь в траву, она выше, и в ней надежней, чем в жите. А кто на коне — скачи в Стеблев. Народ надо предупредить. Видишь, проворонили где-то караульные или дозора не выставили!
Христя не дослушала казака. Она опрометью кинулась бежать домой, где один оставался Касьянко.
III
Крымские татары чуть не каждый год наведывались в Польшу или в земли московского царя, точно собаки на кухню. Не появлялись крымские — так набегали татары буджакские, которые кочевали в своих кибитках между Днестром и Дунаем. Иногда набеги эти совершались из мести за разорение казаками улусов; без пленных татары никогда не возвращались.
Из года в год займища польской шляхты на Украине уменьшали на Диком поле пастбища, на которых татары пасли свои конские косяки. Речь Посполитая не могла остановить татар своими силами и старалась не раздражать вассалов турецкого султана. И хотя в казне всегда не хватало денег, тем не менее татарам платили дань. Но этой убогой податью нельзя было умилостивить всех мурз. Их манила добыча. Полонянами они торговали, как скотом, и от этого всего больше терпела Украина, граничавшая с татарами.
В тот год перекопский мурза Умерли-ага собрал около четырех тысяч татар, большинство из них было на конях, и еще по паре в запасе имели, по очереди меняя их в пути. Низкорослые лошадки с длинными хвостами и длинными гривами хоть и были неказисты, но легко пробегали без отдыха тридцать верст. Татары в походах тоже не знали у́стали. Они были коренасты, широки в кости, смуглокожи, с узкими щелками глаз и коротким носом на плоском лице. В жару и в холод носили они тулуп и баранью шапку, только мурзы одевались в суконный халат на лисьем или куньем меху. Казалось, надвигается черная туча, когда татары шли всем кошем.
У Христи от одной мысли о неверных стыла кровь в жилах. На ее памяти они уже третий раз доходили до Стеблева. Добравшись до Украины, татары углублялись верст на восемьдесят и дня три отдыхали где-нибудь в глухой балке. Затем головной кош подавался немного назад, где и разбивал лагерь, а боковые отряды кидались вперед на местечки и хутора. Чтоб сбить со следа дозорных, они разъезжались во все четыре стороны. Пробежав верст двенадцать, отряды эти снова делились на равные части и снова разъезжались в разные стороны.
Завидев хутор или местечко, татары окружали его со всех сторон, выставляли караулы, чтобы ни одна живая душа не могла ускользнуть, и начинали грабеж. А если случалось это ночью, поджигали крайние хаты и при свете пожаров перво-наперво хватали людей. Стариков они убивали на месте, убивали и тех, кто сопротивлялся. Хлопцев, дивчат и детей вязали сыромятным ремнем или лыком и, прикрепив конец к седлу, гнали в неволю.