— И ты ей пообещал собственную сберкнижку?
— Ну, а как я мог ее удержать? Она бы опять с бандитами связалась.
«Мы еще легко отделались, — подумала Аля. — Может, написать роман „Сберегательная книжка оборотня“? Писать-то, конечно, нет, но рассказать можно…»
— Это ты ей вынес одеяло в беседку? — спросила она.
— Да. И еду оставил.
— А как ты понял, что это девчонка, а не похмельный бомж? Ведь ты же понял?
— Понял. Наверное, по конфетам.
— По-твоему, бомжи не едят конфет?
— Не знаю, Аля. Почувствовал.
Он почувствовал и подманивал ее. Они оба охотились друг на друга. Аля вдруг осознала, что к ее жизни снова прикоснулось что-то очень хитрое и опасное, похожее на грязно-желтое брюхо акулы. Но теперь все уже позади. Идеальный муж Антонов создан с бесконечным запасом прочности. Он в воде не тонет и в огне не горит, его даже акула съела не до конца.
Когда они вернулись, в Лондоне произошли новые взрывы, новые аресты и полицейская стрельба по невинному человеку — все, как говорил Брэд. Аля ждала, что Лешку снова позовут ловить террористов, но английская разведка молчала.
А потом ей на мобильник пришло сообщение. Номер был незнакомый, и Аля сначала не решалась его открыть, опасаясь, что все вокруг взорвется, как это должно было случиться во Франции. Но потом решила, что исламским экстремистам вряд ли нужно взрывать ее кухню, и все-таки прочла.
«Он вернулся», — только и было написано по-английски.
Как ни странно, она все поняла. Суперагент Брэд, аристократ и родственник августейшего семейства, вернулся к своей работе. Профессиональная совесть не позволила ему оставить человечество в трудную минуту. Если так, то за человечество можно было не беспокоиться. И за Антонова тоже — одной программой в нем стало меньше. Но что делать с остальными? С диетическим мальчиком из пальчика и благородным джентльменом Джейн Остин? А главное — где там среди них настоящий Лешка?
Киллер по имени Гав
Юлька вернулась из Крыма, и они неделю носились по магазинам с капризничающей девочкой, покупая платья, джинсы, дневники, ластики, тетрадки, пеналы к началу учебного года. Ну почему, почему надо все откладывать на последний момент!
— Потому что я тебе говорила, а ты отвечала: потом, потом! — назидательно сказала Юля. За лето она вытянулась, загорела и стала гораздо придирчивее относиться к своей одежде. Теперь стиль ей диктовал не подростковый «Elle Girl», а заносчивый «Cosmopolitan».
— Юля, тебе ведь десять лет! Десять, а не пятнадцать! Есть какие-то границы! — взмолилась Аля, когда они мерили в «Бенеттоне» восьмую кофточку.
Ей было жалко не столько денег, сколько времени и сил. В половине магазинов не работали кондиционеры, и она просто задыхалась. Сама Аля любила шопинг, но всегда точно знала, что ей нужно. А Юлька была в бабушку — приходила за джинсами и тут же западала на юбки, куртки, свитера, бейсболки и все, что видела вокруг. И все она мерила, причем понравившиеся вещи, из которых надо было выбирать, по несколько раз. А Аля даже не могла отойти и приглядеть что-нибудь для себя, потому что Юля каждую минуту ее дергала:
— Мам, посмотри! Мам, ну как?
На упоминание о возрасте девочка обиделась:
— Это в твое время в десять лет ходили в галошах и рейтузах. А я хочу следить за модой. Не нравится — дай мне деньги, я сама все куплю.
— Еще не хватало! — возмутилась Аля. Пример с рейтузами и галошами ее рассмешил. Тут явно сказались бабушкины воспоминания, а может, детские книжки, написанные в шестидесятые годы. Аля не помнила, носила ли она в десять лет рейтузы, возможно, что да — еще ведь была школьная форма, и в холодные зимы приходилось утепляться. Но калоши «в ее время» надевали только двухлетним детям на валенки, да и то не всем. Что касается свободного выдавания денег, то до этого юная модница еще никак не доросла — ни по возрасту, ни по сознательности.
— А папа говорит, что доросла! Он мне скоро заведет карточку, и я смогу сама делать покупки! — азартно заявила дочка и, бросив на прилавок два очень похожих джемпера, с вызовом добавила: — Хочу оба.
— Нет уж, выбирай один, — Аля тоже пошла на принцип. — И не говори глупостей. Никто такой соплюшке по карточке продавать ничего не будет.
— А вот и будет! Есть специальный детский банк!
— Его закрыли.
— Зато открыли другой!
— И его закроют. Потому что деньги надо сначала научиться зарабатывать, потом тратить.
— Тебе жалко денег? Так и скажи. Я возьму у папы.