Я вскочила с кровати и подбежала к шкафу. Моя одежда была аккуратно развешена на вешалках. Я быстро оделась, стянула волосы резинкой на затылке, умылась холодной водой, чтобы избавится от вялости, оставшейся после снотворного.
Немного приоткрыв дверь, я увидела в коридоре маму с папой и доктора Муллена, который им что-то быстро говорил. Они скрылись в его кабинете. Джин прошла в комнату, где живет Десять.
Возможно, другого шанса у меня не будет.
Я пробежала по коридору, через вестибюль и выскочила на улицу.
Мне надо найти Эмму. У нее сейчас заканчиваются занятия в школе.
Я решила ехать к ней домой, но тут сообразила, ведь у меня нет денег, я не взяла мобильный, и непонятно, как я доберусь до Эммы.
В конце улицы я увидела заправку. Я дошла туда и попросила работавшего там парня вызвать мне такси. Он мне помог, и через несколько минут машина приехала. Дорога до дома Эммы заняла двадцать минут. Все это время я смотрела в окно, стараясь ни о чем не думать и не поддаваться панике.
Приехав к дому Эммы, я попросила водителя подождать, пока я возьму деньги, чтобы расплатиться. Тут как раз из-за угла появилась она и увидела меня. Я объяснила ей, она заплатила шоферу, и мы побежали к ней. Ее родители придут еще нескоро, а двое старших братьев были на тренировке по бейсболу. Дом находился в нашем полном распоряжении.
Мы устроились на кухне. Эмма сделала чай со льдом. Когда я брала чашку, руки у меня тряслись.
Я глубоко вздохнула:
— Ты не поверишь!
— Я уже чувствую себя так, будто я в каком-то романе ужасов Кристофера Пайка, — сказал она. — Всякие там сумасшедшие ученые, больница с привидениями, сестра, о которой ты никогда не слышала... Что на очереди?
— Клон, — едва выговорила я.
— Да, — повторила она. — Клон. Это было бы логическим следующим звеном... — Она замолчала и уставилась на меня.
— Ты, надеюсь, шутишь?
— Хотелось бы.
На какое-то время она потеряла дар речи. Мы сидели и молчали.
— Ни фига себе! — наконец сказала она.
— Ни фига, — откликнулась я.
— Обалдеть!
— Обалдеть, — согласилась я.
Она покачала головой и нервно засмеялась:
— Хрен знает что!
— Именно хрен знает что, подружка, — подтвердила я.
На нас напал истерический смех. Какое-то время мы перебрасывались всеми этими дурацкими фразами; мы так смеялись, что пришлось выпить чаю, чтобы успокоиться. Наконец мы умолкли, глядя друг на друга. Мы не знали, что еще сказать. Все это выходило за грани реальности и не укладывалось в голове.
— Пожалуй, тебе стоит попробовать мне объяснить... — попросила Эмма.
Я пересказала ей то, что услышала от матери.
— Страховой полис? — переспросила Эмма. — Она так и сказала?
— Эта девочка... она... как это сказать... ну, как комплект запасных частей, — ответила я.
— Это они так считают, — заметила Эмма.
— Да, они. Но не я. Она действительно как бы моя младшая сестра. В некотором роде. На самом деле, она — это я, разве не так?
Я помолчала, обдумывая эту мысль.
— Значит ли это, что наши личности совершенно идентичны?
— Не знаю, — ответила Эмма. — А так может быть?
— Я тоже не знаю. Но если наши личности идентичны, то мы должны все одинаково воспринимать. Помнишь передачи про близнецов — мистер Лондон показывал нам одну на биологии. Так вот, близнецы, разлученные при рождении, пользовались даже одинаковой зубной пастой.
— По-твоему получается, что мы, как машины, запрограммированные действовать определенным образом, — возразила Эмма. — Получается, что после рождения наша жизнь уже предопределена. Мне это не нравится: будто мы просто выполняем заложенную в нас программу, как компьютеры.
— А если это так? — не сдавалась я. — Если я, например, не могу противоречить родителям потому, что я так устроена? Подумай об этой девочке. Она сделает все, что ей скажут. Даже умрет ради меня.
— Умрет ради тебя?
— Ну она же не сможет жить без печени.
— Это ужасно, — покачала головой Эмма.
— Я не позволю им убить ее, — твердо сказала я.
— Тогда ты сама умрешь.
— Значит, умру!
— Но ты не должна умирать!
— Что же, по-твоему, я должна предпринять?
— Ты полагаешь, они позволят тебе решать самой? Сомневаюсь. Они продолжат делать, что задумали.
— Нет, надо найти другой выход.
— Какой?
— Не знаю.
Мы сидели и молчали. Что я могу сделать? Я взглянула на Эмму.
— Я могу убежать!
— Ты не сможешь убежать. Ты слишком больна. Тебе необходимо лечение.
— В любом случае я умру. Если я убегу, они не убьют девочку, и хотя бы она останется в живых.