— Ну, теперь все? — спросила она заплетающимся языком. Было видно, что говорить ей трудновато.
— У меня еще будет к вам несколько вопросов, — ответил я.
— У меня отличное алиби, — заявила она. — Да и вечеринка была отличная. Можете спросить Дэвида, если хотите. И Марту тоже.
— Это супруги Шепли?
Она кивнула.
— Да, Марта и Дэвид. Мои хорошие друзья. Они тоже не могли терпеть Людвига. Никто его не любил, потому что он был очень противным. И он не любил их. Как, впрочем, и всех остальных. Я бы не отважилась пойти к ним на вечеринку, если бы он не уехал в Лос-Анджелес. Он всегда требовал, чтобы я сидела дома и терпеливо ждала его возвращения. А что мне делать дома одной? Как убить время? — Все ее тело вдруг затряслось от беззвучного смеха. — С вожделением думать о нем и ждать, когда он вернется?
— Вы ушли с вечеринки довольно рано?
— Да, из-за этой проклятой головной боли… Ушла до того, как там началось настоящее веселье.
— Значит, вы думаете, что вечеринка еще не закончилась?
— Конечно, нет! Если Марта и Дэвид устраивают вечеринку, то устраивают на славу. Часть гостей наверняка останется до завтрака.
— Вы говорили, что вашего супруга мог ненавидеть практически любой человек?
— Знать Людвига Яноса означает ненавидеть Людвига Яноса! — Она посмотрела на меня, прищурив глаза. — А почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что я должен выяснить, кто его убил, — буркнул я в ответ. — Вы не можете сказать… может быть, кто-нибудь особенно ненавидел его?
— Конечно, могу! — Она очень мило улыбнулась. — Больше всех на свете ненавидела его я.
— Может быть, еще кто-нибудь?
— Сомневаюсь. Впрочем, я не знаю.
— А как обстоят дела с его первыми женами?
— Одна из них вот уже пять лет живет в Европе, — ответила она. — Другая умерла. Упала с двенадцатого этажа отеля, когда отдыхала на курорте. Вернее сказать, не упала, а сама выбросилась… И все отлично понимали, почему она это сделала. Наверняка Людвиг довел ее до сумасшествия. Но когда его вызвали в суд, он привел с собой какого-то выдрессированного психиатра, который заявил суду, что его жена страдала манией преследования… Нет, лейтенант. — Нина Янос покачала головой. — Если говорить о его женах, то убить его могла только я. Но, с другой стороны, я тоже не могла этого сделать, поскольку у; меня имеется бесспорное алиби.
— Как зовут его адвоката?
— Джил Хиланд, — ответила она. — Ужасно противный человек.
— А кто возьмет бразды правления в его фирме теперь, когда он умер? — спросил я.
— Я знаю только одного из его служащих, — со скучающим видом ответила она. — Этого человека зовут Элтон Чейз. Тоже ужасно противный субъект. Людвига окружали подонки. Нормальные люди не хотели у него работать.
Она одним махом опустошила свой стакан, вяло бросила его на ковер и зябко повела плечами.
— А вы уверены, что он мертв, лейтенант? Я спрашиваю об этом только потому, что Людвиг способен на любую шутку, даже самую безвкусную, лишь бы только вдоволь посмеяться… Сперва притворится мертвым, а потом вдруг окажется у меня в кровати, живой и невредимый.
— Смею вас заверить, что он мертв, — ответил я. — И труп его сейчас находится по дороге в морг.
— Только тщательно запирайте там все двери на засов, — неразборчиво пробормотала она. — От моего муженька можно ожидать всего, чего угодно. Я ему не доверяю.
— А вы не боитесь остаться здесь ночью совсем одна? — поинтересовался я. — Может быть, позвоните какой-нибудь приятельнице и попросите ее приехать к вам?
— Нет, нет! Мне никого не нужно, лейтенант. Не хочу разыгрывать безутешную вдову и выслушивать слова соболезнования и утешения. Еще две-три порции коньяка, — и я блаженно усну прямо здесь, посреди гостиной.
— А почему бы вам не переспать ночь в кровати, как обычно?
— На что вы, собственно, намекаете, лейтенант? — Она хихикнула, но потом лицо ее снова стало серьезным. — В кровати?.. В его кровати?.. Идти в его кровать, где я провела с ним эти ужасные полтора года?.. Вы, должно быть, совсем сошли с ума, мой дорогой лейтенант!
— Может быть, вы и правы, — заметил я. — Ну, ладно, всего хорошего! Если вспомните вдруг что-нибудь, что может помочь в нашем расследовании, позвоните мне, пожалуйста.
— Этого вы вряд ли дождетесь, — сказала она без обиняков. — Дело в том, лейтенант, что я целиком и полностью на стороне убийцы, и очень надеюсь, что вы его никогда не поймаете. Я даже искренне считаю, что он заслужил орден.
— Скажите, а зачем вашему супругу понадобилось надевать этот клоунский наряд? — спросил я. — Он что, очень любил переодеваться?