Зиновий Паперный
Творческая неудача
Слова, сказал я, стройтесь в строки,
Духовной жаждой я томим.
Да будет стих! Настали сроки…
Слова сказали: — Не хотим…
Я крикнул им: — Побойтесь бога!
Одной вы связаны судьбой.
Одна теперь у вас дорога…
Они смеются: — А на кой!
Так ничего со стихом и не получилось.
Семен Пивоваров
Услуга
Что за
Услуга
высокого класса!
Трубку снимаю.
Звоню: «Это касса?
Мне на восьмое
четыре билета».
«Ждите ответа.
Ждите ответа.
Ждите ответа.
Ждите ответа…»
В магазине «Игрушки»
Положили куклу —
Мило
Глазки, умница,
Закрыла.
Посадили —
И, как в сказке,
В тот же миг
Открыла глазки.
А назвали цену —
Хлоп! —
Глазки вылезли
На лоб!
Анатолий Преловский
О воспитании дарования
Чтобы дать ему сбыться,
чтобы дать ему спеться —
не давать ему спиться,
не давать ему съесться.
Судьба
Судьба — злодейка, всякий знает,
и дева с ангельской душой,
случается, что променяет
большой талант на чин большой.
Владилен Прудовский
Загадочная яма
Не объясняя ничего,
Копаю яму возле дома,
Чем будоражу естество
Своих соседей и знакомых.
Наперебой они острят:
— Наверно, шахту открывает!
— Поди, откапывает клад!
— Скорей талант свой зарывает!
А я закрытым рот держу.
Пусть без меня идет беседа.
Я, хоть убей, им не скажу,
что яму рою под соседа!
Александр Раскин
Поэту Эн
Едва успел твой стих забыть —
Как ты статьей меня тревожишь.
Поэтом можешь ты не быть.
Но критиком ты быть не можешь.
Поэту-критику
Скажу, статей твоих отведав
И посмотрев твои тома.
Все ясно: ты не Грибоедов,
И горе тут не от ума.
«Принципиальный»
Принципиален до конца.
Голосовал за подлеца
И говорил: — В конце концов,
Я видел худших подлецов.
Литфлюгер
Сначала утверждал одно,
Теперь другое врет искусно,
Все это было бы смешно,
Когда бы не было так… гнусно!
Эльдар Рязанов
Мои вещи
Поэтический триптих
1. Моим ботинкам
Нет ничего милей и проще
потертых, сношенных одежд.
Теперь во мне намного больше
воспоминаний, чем надежд.
Мои растоптанные туфли,
мои родные башмаки!
В вас ноги никогда не пухли,
вы были быстры и легки.
В вас бегал я довольно бойко,
быть в ногу с веком поспевал…
Сапожник обновлял набойки,
и снова я бежал, бежал.
В моем круговороте прошлом
вы мне служили, как могли:
Сгорали об асфальт подошвы,
крошились в лужах и в пыли.
На вас давил я тяжким весом,
вы шли дорогою потерь…
А мне знакома жизнь под прессом,
знакома прежде и теперь.
Потом замедлилась походка —
брели мы, шаркали, плелись…
Теперь нам не догнать молодку,
сошла на нет вся наша жизнь.
Вы ныне — жалкие ошметки,
и ваш хозяин подустал.
Он раньше на ходу подметки —
но не чужие, правда — рвал.
Вы скособочены, и кривы,
и безобразны, и жутки,
но, как и я, покамест живы,
хоть стерлись ваши каблуки.
Жаль, человека на колодку
нельзя напялить, как башмак,
сменить набойку иль подметку
или подклеить кое-как.
Нет ничего милей и проще
потертых, сношенных вещей.
И словно старенький старьевщик,
смотрю вперед я без затей.
2. Моей рубашке
Моя бывалая рубашка
всегда на пузе нараспашку:
ты как сестра иль верный брат,
погончики и два кармашка,
была ты модною, бедняжка,
лет эдак семь тому назад.
Была нарядной и парадной,
премьерной, кинопанорамной,
Пока не сделалась расхожей,
такой привычной, словно кожа.
С тобой потели не однажды
и мерзли. Мучились от жажды,
и мокли, и глотали пыль,
Снимая каждый новый фильм.
Tы к телу ближе всех, конечно,
но, к сожаленью, ты не вечна…
Не мыслю жизни без подружки,
тебя люблю, к тебе привык.
От стирки, чистки и утюжки
на ладан дышит воротник.
Кой-где от лет расползся крой,
да и манжеты с бахромой.
С тобой веду себя ужасно:
вся пища капает на грудь,
теряю пуговицы часто
и рву по шву. Какая жуть!
Моя вторая оболочка!
Мне без тебя непросто жить,
а мне велят поставить точку:
лохмотья стыдно, мол, носить!
Не понимает нашей дружбы
жена, что тоже мне нужна…
Рубашек стильных мне не нужно —
моя привязанность верна.
Женой ты сослана на дачу.
В тебе ходил я по грибы.
А вот сегодня чуть не плачу
от рук безжалостной судьбы.
Конец! Разорвана на тряпки!
Тобою трут автомобиль…
А я снимаю в беспорядке
в рубашке новой новый фильм.