— Ты хорошо знал его?
Он кивает.
— Достаточно хорошо. Я виделся с ним каждый уикенд, когда он обычно приезжал с Нейтом в общественный центр. В то время, пока Нейт обучал, он сидел без дела и показывал некоторым из нас, как рисовать героев мультфильмов. Он был довольно крут, но около года назад перестал появляться.
— Почему?
Он пожимает плечами.
— Без понятия, но этот чувак должен был быть художником.
— Он и был художником.
— Да, знаю, что был, но я имею в виду, что в нём было больше потенциала.
Я смотрю на него вопросительно. Зак говорил, что продавал свои картины, так что я не уверена, о чём говорит Скейтбордист.
— Его дела шли хорошо. — Я стараюсь не оправдываться.
— Ой, я и не знал. Просто никогда не слышал, чтобы он говорил о продаже любой из своих картин, как и все ребята, что тусуются здесь.
Просто ещё одна тайна, которую необходимо раскрыть.
Мы сворачиваем за угол, и цветовая гамма полыхает от здания к зданию.
— Ты говорил, что Нейт обучает в общественном центре?
— Да, БДД. Он вызывается добровольно утром каждого воскресенья. Я брал у него уроки с тех пор, как научился ходить.
— БДД?
— Бразильское джиу-джитсу. У него чёрный пояс.
— Это то, на что я бы с удовольствием посмотрела. Вы встречаетесь завтра утром?
— Центр закрыт с прошлой недели.
— Почему?
— Отсутствие финансирования.
— Это очень плохо.
— Да. Многие дети ходили туда, вместо того, чтобы тусоваться на улицах.
Я вдруг резко останавливаюсь и в изумлении пялюсь на потрескавшийся чёрно-белый бордюр, на котором изображен взрыв радуги. Над радугой золотыми печатными буквами написано: «Я ПОМНЮ РАЙ».
— Круто, верно?
— Да. — Я понятия не имею, говорит ли он о Нейте или о живописи, но круто относится и к тому, и к тому.
— Пойдём, прежде чем Нейт меня поймает, — язвительно замечает Скейтбордист из-под своей низко надетой кепки.
Я трясу головой.
— Мы просто друзья.
— Правильно, так каждый чувак глазеет на цыпочку, как он смотрел на тебя, — говорит Скейтбордист, опустив свою доску и отталкиваясь на ней.
— Эй, постой! — зову я, догоняя его. — Что ты имеешь в виду?
Он останавливается в конце блока и показывает на стену.
Я также останавливаюсь, практически запыхавшись.
— О, боже мой. — Моя рука взлетает ко рту.
— Видишь, как я узнал тебя?
Слёзы текут из моих глаз, пока я пялюсь на изображение двух детей примерно десяти лет — на мальчика и девочку, очень похожих друг на друга. У мальчика короткие волосы, у девочки — длинные вьющиеся. Их волосы тёмно-рыжие. Мальчик держит в руках два вафельных рожка с черно-розовым мороженным. У девочки в руках одно шоколадное. Слова «Моё любимое воспоминание» написаны сверху красным цветом.
— Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что это его. Он говорил, что это было для него.
— Но ты знал об этом? — Мой голос дрожит.
— Я был здесь однажды в воскресенье утром и видел, как он рисовал это.
Я копошусь в своей сумочке, чтобы найти телефон и запечатлеть это на фото. После того как бросаю свой телефон обратно в сумочку, я смотрю на Скейтбордиста.
— Есть ли ещё другие нарисованные работы моего брата, которые ты мог бы мне показать?
Он качает головой.
— Стены перекрашиваются каждый год, позволяя большинству художников продемонстрировать свои таланты. Насколько мне известно, эта единственная работа, которую он нарисовал в этом году.
— Есть ещё одна, — грубый голос Нейта раздается позади меня.
— Ты знал?
— Нет, об этой не знал.
Он пристально смотрит.
Та же самая грусть, которая наполнила мои глаза, заполняет и его. Он выглядит потрясенным.
— Всё в порядке? — спрашиваю я.
Он кивает головой. Мне кажется, у Сантьяго были какие-то плохие новости.
Прежде чем я интересуюсь, Нейт машет головой в другом направлении.
— Идём со мной. Есть ещё кое-что, что тебе необходимо увидеть.
Скейтбордист встает на свою доску.
— Было классно познакомиться с тобой. И я говорил тебе, что он поймает меня.
Смеясь, я кричу, перед тем, как он поворачивает за угол:
— Спасибо тебе!
Мы оба наблюдаем, как он уходит.
— Это потрясающее место.
— Я знаю. Здесь очень много талантливых художников.
— Они переносят свою работу на полотно и продают?
— Некоторые, но их не так много.
— Почему?
— Трудно зарабатывать на жизнь, продавая здесь.
— Что ты имеешь в виду?
— С тех пор, как возродилось всё Южное побережье, продажи искусства едва ли происходят на этой стороне моста. Если ты художник, то хочешь, чтобы твои работы продавались через мост, однако попасть в эти галереи не так просто — это совершенно другая культура.