Зак, скажи, что был.
Я не вижу ни единого слова о несчастном случае, поэтому опять начинаю просматривать бумаги, но ничего. Тянусь за визиткой Оливера, которая лежит на кровати рядом с конвертом. Мой телефон оживает, когда я нажимаю центральную кнопку и ввожу десятизначный номер.
— Офис Оливера Мартинеса. Чем могу вам помочь?
— Здравствуйте, это Зои Флауэрс. Оливер сейчас свободен?
— Минуточку, пожалуйста. — Играет приятная фоновая мелодия, пока я пролистываю, документы и беру ручку из своей сумочки, чтобы подписать, требующие подписи документы.
— Зои, доброе утро. Как у тебя дела?
— Привет, Оливер. Неплохо. У меня для тебя готовы документы, которые нуждались в моей подписи.
— Превосходно. Я пошлю курьера за ними. Ты всё ещё у Нейта?
Я тяну на себя простынь и плотнее прижимаю ее к груди.
— Да, и надеюсь, что ты сделаешь мне одолжение.
— Попробую. Что случилось?
— Ты мог бы сделать мне копию отчета об аварии Зака?
— Да, но я смогу сделать это только после праздничных выходных. Но, Зои, мне необходимо сказать тебе, я читал отчет о вскрытии. В нем утверждается, что твой брат ехал слишком быстро, не надев шлем, и они ссылаются на травмы головы в качестве причины смерти.
Мне становится грустно. Он никогда не надевал шлем. Он был непокорным в этом плане.
— Я бы всё равно хотела взглянуть на него, если ты не против.
— Без проблем, примерно через час я пришлю курьера, чтобы он забрал твои документы, и позвоню тебе на следующей неделе, когда получу их.
— Спасибо, Оливер.
— Никаких проблем. Хорошего дня.
— Оливер, подожди! Ты всё ещё здесь?
— Да. Тебе нужно что-то ещё?
— Твое вознаграждение. Я не увидела детализированной оплаты твоих услуг в отчете о моем брате или каком-либо другом документе.
— Не беспокойся об этом, Зои. Бизнес Нейта покрывает оплату моей фирмы.
— Нет, я хочу сама оплатить. Это никак не связано с бизнесом Нейта.
Он посмеивается.
— Не получится. Всё слишком запутано.
— Оливер, не так уж трудно выставить для меня отдельный счет.
— Послушай, Зои. Мы с Нейтом дружим очень давно, действительно очень давно, и в глубине души, под всей этой его задумчивостью и плевать-мне-на-всё бравадой скрывается доброе сердце. Не разрушай этого, отказываясь от его помощи в деле твоего брата. Зи многое для него значил. Позволь ему сделать это если не для тебя, то хотя бы ради памяти о брате.
У меня перехватывает горло. Столько эмоций в его словах. Я делаю вдох перед тем, как ответить.
— Знаешь, что Оливер? Я смогу сделать это. Спасибо тебе… за всё. Удачного дня.
— Тебе того же, — отвечает он и кладет трубку.
Я нажимаю на «Отбой» и смотрю вниз на бумаги в течение долгого времени, прежде чем заполнить остальную информацию. Как только заканчиваю, я запихиваю все обратно в конверт. Так бывает, что впопыхах я не в силах остановить возникающие перед собой образы из жизни, которую мы провели с братом. Моя мать родила Зака в семнадцать лет, а меня на шесть недель раньше положенного срока, спустя девять месяцев после рождения Зака. Поскольку между нами не было и года разницы в возрасте, мы учились в школе в одном классе. Все думали, что мы были близнецами. Мы никогда не знали, был ли у нас один и тот же отец, однако это ничего бы не изменило.
Мы жили с матерью, которая вела сумасшедшую и испорченную жизнь. К счастью, у нас была Мими. И, несмотря на всю пренебрежительность матери по отношению к нам, Мими принимала нас с любовью.
Когда нам исполнилось по пять лет, мы стали жить с ней, а мать навещала нас. Это случилось в первый день нашего пребывания в детском саду. Мы остались на остановке одни, и нас некому было забрать, поэтому Зак вынужден был найти обратный путь домой. От меня не было никакой помощи. Я плакала и была напугана, а он сказал, что всегда сможет найти дорогу домой. И всегда находил. В тот день он отыскал наш дом и, когда мы не смогли попасть внутрь, он обратился к соседям и попросил их позвонить Мими.
Слезы скатываются по моим щекам, словно проливной дождь.
Моя судьба — я не в состоянии изменить её.
Мать умерла от передозировки наркотиками спустя пару лет. На тот момент ей было двадцать семь лет. Я не поверила своей двоюродной бабушке, когда однажды она поведала мне о клубе двадцать семь, но верю теперь.
Я наплакалась на две жизни вперед, думая об этом, и я больше не хочу проливать из-за этого слезы. Прямо сейчас я проживаю свою жизнь и хочу воспользоваться отведенным для меня временем.
Возможно, я не смогу изменить свою судьбу.
Может быть, я смогу как можно дольше избегать её.