Пакеты с не распакованными игрушками разбросаны в гостиной по всему ковру, но мое внимание привлекают три эскиза на стене позади красного дивана. Это работы Зака. На одном изображен ребенок. На другом — женщина с перевязанной рукой. И на третьей — жизнерадостные мать и ребенок на детской игровой площадке. Это всего лишь эскизы, отражающие в себе сущность людей.
Их создал мой брат.
Жизель сидит на диване и теребит повязку, которая поддерживает ее руку. При свете дня, я действительно могу разглядеть ее истинную красоту. Она одета в обычную тонкую футболку и обтягивающие джинсы. С многочисленными серебряными браслетами на ее запястье и большими кольцами в ушах, она выглядит как Натали Вуд или, может даже Элизабет Тейлор.
Похоже, что женщина, привлекала Зака.
— Ты знала своего брата. — Присаживаюсь на стул возле дивана.
Она кивает головой.
— Довольно хорошо, — добавляю я, указывая на эскизы позади нее.
Её лицо приобретает мученическое выражение.
— О, Зои, я звонила сегодня Нейту из-за тебя.
— Я не понимаю.
— Мы с твоим братом любили друг друга.
Ощущение, будто меня пнули в живот.
Я опускаюсь обратно на стул.
Эта мысль одновременно наполняет меня счастьем и горечью. Мой брат — романтик, он все-таки получил девушку своей мечты? Сначала он влюбился, а затем ушел из жизни, прежде чем у него появилась возможность испытать то, в чем, я знаю, он был бы хорош?
Чувствую, что мои эмоции начинают выходить из-под контроля.
Дыши.
Голос отдается эхом в моих ушах.
«То, что случилось с твоим братом, случится и с тобой».
Это не мой внутренний голос, а проявляющий себя мой страх. И впервые я это осознаю. Впервые я могу отличить собственный голос и тот, более темный, который скрывается внутри меня, тот голос, что привел меня к доктору Рэймонд. Именно она научила меня справляться со своими голосами.
Делай глубокие успокаивающие вдохи.
Дыши.
Я качаю головой, приказывая голосу исчезнуть, а затем сажусь прямо и смотрю на Жизель.
— Да, я в порядке. Прости. Я просто пытаюсь понять. Почему он мне ничего не сказал, и причем здесь Нейт?
Она приближается и кладет свою свободную руку на мое колено.
— Твой брат собирался рассказать тебе. Но он настаивал на том, что хочет подождать. У нас обоих была куча долгов, и чтобы расплатиться мы выбрали не совсем обычный способ.
— Я знаю всё о клубе «Особняк», и чем он там занимался.
Она смотрит с облегчением.
— Тогда, может быть, ты поймешь, почему мы оба хотели начать нашу жизнь с чистого листа, прежде чем рассказать кому-нибудь об этом.
Комната начинает кружиться, и я хватаюсь за стул.
— Как долго вы были вместе?
Она вытирает рукой свои слезы.
— В прошлом году мы встретились в «Танцевальном зале». Мы тут же поладили и стали друзьями. Зак спросил меня, чем я занимаюсь по жизни, и я ответила ему, что я работаю в «Особняке». Он искал способ заработать большую сумму денег, и, прежде чем узнать об этом, я помогала ему в создании Художника. Постепенно, мы полюбили друг друга.
У меня отвисает челюсть. Я потрясена.
Она, вообще, знает, чем Зак занимался там?
— Зои, я знаю, о чем ты думаешь. Как могли мы быть вместе и делать то, что делали? Но когда мы впервые встретились, мы действительно были просто друзьями. И это была работа. Я не была готова к отношениям, когда встретила твоего брата. У меня были свои заботы. Но чем больше времени мы проводили вместе, тем больше усиливались мои чувства к нему. Когда я, наконец, была готова к отношениям, он признался, что был влюблен в меня с первого взгляда. И мы оба прекратили включать какие-либо услуги сексуального характера.
— Ничего не понимаю. Тогда, как вы вдвоем продолжали работать?
— В «Особняке» не всё связано с сексом. Речь идет о том, чтобы дать клиентам то, что они ищут. Мы просто действовали по-другому. Твой брат был художником, поэтому он рисовал своих клиентов иногда на бумаге, иногда на холсте, иногда рисовал на их телах. Он делал их наброски, однако они хотели, чтобы он срисовывал с них в процессе. Иногда это означало наблюдать, как пары занимаются сексом, но это никогда нас не беспокоило. Мы понимали, что это часть его работы.
Больше потрясена любовью в ее голосе, чем признанием, но я все еще борюсь с гневом, который бурлит под моей кожей — не из-за неё, а из-за моего брата.
Почему он думал, что я не приму её?
Но это было не из-за Жизель и Матео, верно?
Причина была в деньгах.
Его потребность заботиться обо мне отвергла его собственное счастье.