Я задыхаюсь, когда дохожу до конца. В нашем поколении осталось всего два человека, которым уже исполнилось двадцать семь. Их имена: Закари и Зои Флауэрс. На этих местах нет красных X-образных отметин, а рядом с ними стоит вопросительный знак.
Мои глаза останавливаются на надписи, которая гласит: всего лишь один.
Я прищуриваюсь, чтобы рассмотреть, что стерто ниже надписи: «пусть это буду я».
У меня начинает болеть сердце, а слезы текут, когда все пазлы собираются вместе.
Мой сон — вот о чем Зак пытался мне сказать. Семейное наследие занимает всего одно поколение.
Он выяснил это.
Я поднимаю глаза к небесам.
«Я люблю тебя, Зак».
Вытираю слезы.
Я пролила слишком много слез.
Вдыхаю побольше воздуха в легкие.
Все меняется. Тьма внутри меня исчезла.
Конечно, жизнь несправедлива и от нас ничего не зависит, и это был не наш выбор. Я рада, что не догадывалась об этом. Хотелось бы представить, что если бы брат лежал на моем месте прямо сейчас, он бы чувствовал то же самое. И решил бы, что пришло время жить. Рискнул, чтобы жить. И это то, что я собираюсь сделать — проживать каждый свой день, как будто последний.
— Эй, ты проснулась и одета. — Голос Нейта мягкий и нежный, и его улыбка заставляет меня чувствовать себя непобедимой.
Я не перестаю удивляться ему.
Может быть, моя судьба заключалась в том, чтобы обрести Нейта, а не умереть.
Я должна поверить в то, что нас притягивает друг к другу не только сексуальная химия. Быть может, я была пуста, и он должен был наполнить меня, и он был пуст, а я должна была наполнить его. Слегка претенциозно, но лучше выразиться так, чем говорить о том, что он мой сказочный принц, или что я ношу хрустальные туфельки, или, что мы живем в сказке. Правда кроется в нас самих.
Я прыгаю с кровати и бегу к нему, обнимая, целуя его так, как всегда хотела, когда видела его, но всегда сдерживалась из-за страха.
Он хитро ухмыляется.
— За что?
Я прижимаюсь к нему бедром.
— Ни за что, просто так.
— Ты сумасшедшая. И ты знаешь об этом, верно?
Я прикусываю его губу и шлепаю по заднице.
— Следи за собой. Просто потому, что ты была в больнице, не означает, что я не отшлепаю тебя в ответ, когда мы вернемся домой.
— Возможно, это как раз то, чего я хочу. — Отстраняюсь и подмигиваю.
Он качает головой и бормочет:
— Безумно сумасшедшая.
— Говоря о сумасшедшей, где-то между тем, как я потеряла сознание, и когда прибыли парамедики…
Он съеживается.
— Просто послушай, хорошо?
Нейт кивает.
— Где-то между тем, как я потеряла сознание, и когда парамедики привели меня в чувства, у меня было видение о моем брате, и он просил передать тебе, что он был не прав.
Нейт морщится и тянет меня к себе.
— Это совсем не сумасшествие.
Я пытаюсь отстраниться от него, чтобы взглянуть ему в глаза, но он не дает мне.
— Ты не думаешь, что я сумасшедшая?
Он качает головой.
— Знаешь, что это может означать?
— Да, да, я знаю, — шепчет он на ухо, держа меня. — Кажется, я знаю.
Я тоже уверена, что знаю, но это именно то, что не поддается обсуждению.
— Готова ехать домой? — спрашивает он.
— Да, но сначала мне нужно кое-где остановиться.
Он смотрит на меня устало.
— Это не займет много времени, я обещаю.
Больница находится недалеко от Винвуд-стрит, и несмотря на то, что Нейт считает, что мне нужно поехать домой и отдохнуть, я чувствую, что мне просто необходимо кое-что сделать.
Он паркует машину под красочной росписью с изображением человека в галстуке и ковбойской шляпе, с восторженно приподнятыми руками.
— Помнишь, где была стенная роспись, на которой изображены я и Зак?
— Да. — Он вопросительно смотрит.
— Можешь прихватить для нас по чашечке латте и встретиться со мной через двадцать минут?
— Зои.
— Нейт, пожалуйста. Это очень важно для меня.
Я надуваю губки.
Он усмехается и качает головой.
— Ладно, но я буду там менее чем через двадцать минут.
Я жду, когда он откроет для меня дверь.
Как только он это делает, я оставляю поцелуй на его губах, хватаю то, что я просила Нейта привезти из дома, и быстро прохожу металлический знак синего цвета, на котором написано «Винвуд Уоллс».
Повсюду разрисованные стены, и я улыбаюсь каждому рисунку, пока направляюсь к картине, где изображены мы с братом с мороженным в руках.
Я сажусь на землю прямо в джинсах и приступаю к работе, опираясь на пустое место на стене. Когда я заканчиваю, встаю и смотрю на наши образы, рядом друг с другом.