— А постройнее здесь есть?
— Постройнее? — Дмитрий шмыгает носом. — Постройнее на севере не выживали. Кроме того, они плохо грели постель в зимние холода. Да и голод переносили хуже. В общем, понятие красоты — весьма утилитарная штука, формируемая главным образом внешними факторами. И уверяю: Гудрун далеко не самый плохой вариант. — Представив худшие, я судорожно сглатываю. — Так что расслабься и получай удовольствие.
— Что-то ты постоянно советуешь одно и то же.
— Так это же универсальный совет на все случаи жизни, — бесхитростно улыбается он. — Пойдем, умоешься, а то от тебя воняет даже по местным, не слишком привередливым меркам.
Умываться приходится в кадке с холодной водой. Судя по состоянию жидкости, в ней до меня уже успело поплескаться несколько десятков человек. Некоторые при этом еще туда и сморкались.
Дмитрий, видя мое смущение, спокойно замечает:
— Чтобы мыться в чистой воде, надо вставать пораньше. Я обычно так и делаю. Давай быстрее, нам пора на Поле.
— Какое поле?
— В твоем фильме что, ничего о Поле не говорили? — Голос Дмитрия становится озабоченным.
— О каком таком Поле?
— Понятно. Ладно, тогда сам все увидишь.
Последние его слова почему-то заставляют меня насторожиться.
Несколько особо жутких громил собирают нас в группы и ведут по улицам то ли небольшого городка, то ли большой деревни. Деревянные здания, узкие улочки, здоровенная каменная стена вокруг. Рассматривать красоты, а тем более задумываться о происходящем нет никакой возможности. Подгоняемые командирами, мы почти бежим.
Позже я узнал, что Поле огромно. Ведь рассчитано оно на о-о-очень большую толпу народу. Как там говорит Дмитрий: «Никто не знал, что все закончится так быстро».
Нас делят на два отряда, которыми командуют самые мускулистые и наглые, а, следовательно, авторитетные и уважаемые эйнхерии. В моем случае таким оказывается утренний знакомец Рагнар. В очередной раз убеждаюсь, что я везунчик по жизни.
Отряды выстраиваются в сотне метров один от другого, пару минут истошно орут оскорбления, а потом мерным шагом в идеальном порядке сходятся. Поначалу я решаю, что это что-то вроде зарядки. Этакие усовершенствованные цепи кованные. Вот только после столкновения начинается резня. Все принимаются почем зря полосовать и пырять друг друга различными острыми предметами. Лишенный оружия, я гибну на третьей секунде. Ничего приятного в этом нет: какой-то бугай с диким криком разваливает меня топором от плеча до паха со всеми сопутствующими ощущениями.
От адской боли я теряю сознание.
Второй раз за день меня приводят в чувство при помощи пинков. Открывать глаза не хочется, но особого выбора нет. Надо мной башней возвышается ставший поистине ненавистным Рагнар. В руках викинг сжимает массивный, густо забрызганный кровью меч. Вокруг бродят люди. Воины деловито собирают принадлежащие им части тел, которые, будучи приставленными к ранам, немедленно прирастают обратно. Я судорожно щупаю распоротую плоть. Кожа девственно чиста. Да что там кожа, даже на одежде не заметно ни малейших повреждений.
Рагнар скалит зубы в широкой ухмылке.
— Вставай, девчонка! Второй заход!
Нас выстроили в две шеренги и вновь погнали навстречу друг другу.
К закату я потерял счет смертям. Как меня только не убивали. Мечи, топоры, копья. Рубленые, резаные, колотые раны. Один раз задушили голыми руками. В другой — я сам задохнулся в общей свалке.
Бойня прекращается, лишь когда начинает темнеть. Нас собирают в общую кучу. Отцы-командиры, матерясь через слово, благодарят за хорошо проделанную работу и распускают отдыхать.
Я не без труда нахожу в разбредающейся толпе Хельги.
— Надо поговорить.
— Хорошо. Поблизости есть холм с прекрасным видом на Священную рощу. Тебе там понравится.
Я молча сижу на мягкой изумрудно-зеленой траве, задумчиво глядя, как шаловливый ветер колышет раскидистые ветви громадных деревьев.
Я поверил во все. Для этого и понадобилось-то — всего еще раз умереть. После такой встряски начинаешь воспринимать вселенную во всей ее полноте. Оказывается, смерть здорово приводит в чувство.
— И это рай?
— А ты чего ждал? — Хельги жует травинку, расслабленно откинувшись на спину.
— Не знаю. Облака, белые балахоны, лиры там всякие. Крылья за спиной. — Пожатие плечами. От представленной картины стало как-то неуютно даже мне самому. — Ну, или дом. Не уверен. В любом случае, это место, где тебе хорошо. Где тебя ждут старые друзья, любимая родня. Но никак не сборище бандитов, поедающих немереное количество мяса и пьющих отвратный мед.