– Грешники! Отвергаете помощь, которую Бог моими руками пытается вам предоставить. Вы неизлечимы. Огонь очистит вас всех! Голодом и огнем искореню я семя зла, которое пытается произрасти на земле.
– Паша! – кричу ему я. Оля дергает меня за руку.
– Не говори с ним, – качает она головой. Из ее глаз ливнем катятся слезы.
6
– Я не понимаю, почему ты решила выступать в театре, – говорю я, лежа в постели. После ночного происшествия девушка изменила отношение ко мне. Может, потому что убедилась, что мы с ней – в одной лодке. Или из жалости. Как бы то ни было, она даже пыталась сама начать разговор. Из любопытства спросила, чем я заслужил такое пристальное внимание ее брата. Я рассказывал, додумывая различные подробности, но вскоре меня стало мутить. Тяжело фантазировать, когда голову будто заменили. Чтобы не стошнило, решил немного отлежаться и прийти в чувство. Но я, конечно, готов на любые страдания за настоящий разговор с Олей.
– Я хотела. Я имела право. Чем я была хуже отца и брата? – говорит девушка.
– Ты была намного лучше. Разве не правда?
– А что значит – лучше? Училась на пятерки, общалась с ботанами и детьми лордов? Это не лучше. И я не хотела, чтобы меня держали за дуру, а именно так все и происходило. Вообще, не хочу говорить об этом.
– Мне кажется, я имею право знать.
– Нет. Если ты получил по голове, это еще не значит, что я должна раскрывать тебе свои тайны.
– Но ведь тебе тоже интересно, почему я здесь.
– Нет, – резко ответила она.
Не стоило мне давить. Но я так хочу услышать ее историю! Все, рассказанное Пашей, оказалось неправдой, и мне нужна новая история. Природа была жадной, когда делилась со мной терпением.
– Ну ладно.
Спустя минуту она продолжает:
– Ты знаешь, что Паша – основатель клуба?
– Да. И твой отец.
– Хм. Не думала, что он делится с кем-то этой информацией. Видно, он совсем спятил.
Она улыбается, и мне сразу становится хорошо. Ее улыбка способна растопить лед, накопившийся на душе. Даже это серое помещение преобразилось. И потолок не такой уж и низкий, и свет не очень тусклый.
– А про меня он что говорил? – продолжает она.
– Сказал, что ты сама попросила принять участие в постановках.
– Какой же он стал честный. Ха! Раньше врал всем и про все. И никогда не забывал, что говорил. Я даже дивилась. Мог одну историю рассказывать в пяти интерпретациях, и всегда помнил кому и как преподносил ее.
– Врал?
– Конечно. Мне – всю жизнь, с самого детства. Друзьям, родственникам, девушкам, обслуге, и даже отцу!
– Возможно, он хотел тебя отгородить от зла, заботился о тебе, как старший брат, – говорю я ей то, во что сам уже совершенно не верю. Произношу эти слова лишь потому, что должен что-то ответить. Зря!
– Чушь! Это была не забота, а игра. Ему всегда было на всех плевать. Когда я была ребенком, он постоянно запирал меня дома и заставлял читать книги. Не пускал гулять, не давал завести друзей. Заставил отца нанять мне няню, которая таскалась за мной до пятнадцати лет. Мне запрещалось общаться с мальчиками. Отдал учиться в школу с раздельным обучением мальчиков и девочек. А сам? Приводил домой шлюх и трахал их у меня на глазах!
– Этого я не знал.
– Наверное, он забыл сказать, – с неподдельной иронией произнесла Оля.
– Может, он изменился. Я уверен…
– Такие люди не меняются… – жестко перебивает она меня. – Однажды я сбежала из дома. Мне не к кому было идти, но я знала одно: домой я больше не вернусь, и сделаю все, чтобы этот гад понял, что не имеет права распоряжаться моей жизнью. Три дня я скиталась, спала в заброшенном доме, попрошайничала. Все было лучше, чем ненавистный дом. Отец полгорода поднял на уши. Меня нашли.
Тогда я сказала, что больше ни секунды не проведу с Пашей под одной крышей. И что ты думаешь? Меня отправили учиться в Англию. Их мечта исполнилась. Паша с отцом с самого моего детства пытались выкинуть меня из их жизни. Я была бременем. Наверное, им было стыдно за себя передо мной. Они были вместе, а я одна. Почему-то они решили, что могут быть похотливыми кобелями, а я непременно должна вырасти невинной овечкой. Интересно устроен мир! Если ты парень, тебе почетно заниматься сексом с каждой встречной. Если ты девушка и ведешь себя так же, то ты – блядь. И я тогда еще решила, что стану шлюхой.
– И Англия не изменила твоего желания?
– Напротив. Попав в общество якобы благовоспитанных людей, я все больше и больше противопоставляла себя им. Я искала себе компании в самом низу социальной лестницы. Меня чуждались мои одногруппники, некоторые даже боялись, – Оля начала говорить правду, к которой я не был готов. А тут еще и мое состояние не дает вести полноценный разговор.