— Убил двух зайцев, — пробормотал я и улыбнулся сам себе.
— А? — переспросил Чарли.
— Ничего. Пошли.
Мы рысью добежали до гавани и поймали кэб. Возница, пожилой мужчина с бровями, похожими на белых морских ежей, повез нас на север с весьма похвальной скоростью.
Пока нас болтало в грязном экипаже из стороны в сторону, Чарли продолжил свой рассказ.
— Ну, я смотрел и слушал, как мне и сказал мистер Дурэ. Я очень долго не мог разузнать ничего интересного…
— На тебя не похоже.
— А потом однажды ночью я подслушал разговор. Он касался каких-то старых гусаков там, в Англии, и еще одного — тут. Ну, я навострил уши, потому что тот, который тут, был важной шишкой — сэр Иммануил. Мой чертов хозяин. Ничего себе, подумал я, о чем это они?
— И ты выяснил?
— Не совсем. Но я услышал, как они разговаривали о том, что нужно привезти сюда еще и женщину. Кого-то по фамилии Ноуч.
Я довольно хмыкнул:
— Н. в К.В. Продолжай.
— Ну, я рассказал все это мистеру Дурэ, но он так и не вернулся.
Я выглянул из окна и нахмурился:
— И не вернется. Они его убили, Чарли. Вышибли ему мозги одной из своих древностей. Что-нибудь еще? Как-то твоей ценной информации маловато.
Чарли пожал плечами:
— Слушайте, я рискнул всем, чтобы с вами связаться. Я старался услышать что-то еще, но мне не позволили. Ухажер Венеры…
— Ты его видел?
— Только со спины.
— Он крупный? Спина широкая?
Чарли покачал головой:
— Нет. Совсем нет. Он тощий скорее. На нем была шляпа и плащ, но мне показалось, он довольно тощий.
— Понятно. Так что ты говорил?
— Не знаю, стоит ли вам об этом рассказывать. Учитывая, как вас мало впечатляет моя «ценная информация».
Я вздохнул:
— Прошу тебя, продолжай.
Чарли слегка улыбнулся:
— Я знаю только, что любовник Венеры каким-то образом связан с «Домом сгоревшего дерева» — это самый большой притон в Неаполе.
— Притон?
— Опий, мистер Бокс.
Я как раз раздумывал над этим фактом, когда кэб остановился.
— Ага! Приехали!
Мы были рядом с рассыпающимся особняком. Я выпрыгнул из кэба и чуть не оторвал колокольчик от ворот, пытаясь вызвонить дворецкого.
Старый слуга, ковыляя, вышел из дома и открыл ворота. Он взглянул на Чарли:
— Где вас черти носили, молодой человек?
— Это сейчас не важно, — перебил я его. — Что случилось? Мы приехали как можно…
Слуга печально покачал головой:
— Он исчез, сэр. Просто исчез.
— В его поведении было что-нибудь необычное?
Предел провел нас к дверям, бросая испепеляющие взгляды на Чарли.
— Нет. Ничего такого, сэр. Я, как обычно, без пятнадцати девять принес ему почту. В десять вернулся, чтобы принести утренний кофе, но обнаружил, что библиотека заперта. Когда на мой стук никто не отозвался, я выломал дверь.
Мы остановились у двери библиотеки и увидели, что замок разнесен в клочья. Предел открыл дверь.
— Библиотека была пуста.
Я посмотрел на инвалидное кресло — на выцветшей оранжевой подушке остался отпечаток задницы хозяина, — а потом на стол. Я не заметил ничего необычного, хотя в комнате было как-то слишком душно, даже несмотря на погоду и пристрастие Софисма к адским температурам. Что еще интереснее, окна были открыты…
— Вопрос в том, как инвалид умудрился сбежать через французские окна?
— Ума не приложу, сэр. А еще очень странно, что окна открыты, учитывая, насколько сэр Иммануил боялся холода.
Я рассеянно кивнул.
— Почта, которую вы принесли. Что там было?
Предел показал на стол:
— Вот она, сэр.
Я посмотрел. На сукне лежало несколько писем. Я потянулся было к ним, но затем, подумав, достал носовой платок и разложил письма веером.
— Всего девять, — сказал я. Но открыты четыре. Наклонившись, я осмотрел открытые письма. — Кажется, приглашение. Ну-ка, а это что еще такое?
Десятый конверт был почти полностью накрыт пресс-папье — он был уже знакомого мне до боли лилового цвета, с черной каймой. Я взял нож для бумаг и извлек конверт из его убежища.
— Адресовано сэру Иммануилу, — сказал я, перевернув его.
Предел подошел поближе к столу.
— Но внутри ничего нет, сэр?
Я покачал головой.
— Где был ваш хозяин, когда вы пришли?