Мистер Сорренсен? Я знала, что Шейн был генеральным директором и одним из основателей компании, но уважение этого человека удивили меня. Самого Шейна это, казалось, раздражало, как я заметила. Он покосился на меня краешком глаза, как бы интересуясь, заметила ли я.
— Я уже говорил тебе, Брэдли. Зови меня Шейн. Мистер Сорренсен — это мой отец.
— Конечно сэр, то есть, я имел ввиду, Шейн, — ответил Брэдли, — У вас есть багаж, сэр?
Шейн зарычал.
— Перестань называть меня «сэр», черт побери. И, нет, никакого багажа. Только две сумки.
Я подавила смешок.
— Что смешного? — спросил он меня.
— Ничего. Только ты, — я сжала его руку.
— А как насчет меня?
— Почему ты не хочешь, чтобы он называл тебя «мистер Сорренсен»? Или «сэр»? Он просто проявил уважение.
Шейн фыркнул.
— Это сложно. Но он не проявил уважение, он подлизывался. Я ненавижу это.
Он поднимался вверх по узким ступеням в глубь самолета, отрезав любые вопросы с моей стороны. Я последовала за ним. Меньше, чем через минуту, Шейн сидел в глубоком коричневом кожаном кресле с сотовым телефон, прижатым к уху.
Он указал пальцем в кресло напротив него и отвернулся. Он полностью погрузился в дела, с тех пор как ему позвонили вчера рано утром. Он превратился из милого, внимательного любовника в бизнесмена, у которого было мало времени и терпения, чтобы добраться в аэропорт и на наш рейс. В течение часа он сделал мне паспорт, несколько звонков и договорился, чтобы мои вещи забрали из дома Джона, упаковали и доставили на хранение в дом Шейна.
Тревожные звоночки звучали у меня в голове, особенно теперь, когда я сидела в частном самолете. Сиденья были оббиты дорогой кожей, а с обратной стороны на каждом подголовнике было вышито замысловатое «S».
«S» как Сорренсен?
Я села в кресло, на которое указал Шейн, уставившись широко открытыми глазами на экстравагантность вокруг меня. Здесь был полностью укомплектованный бар вдоль одной стороны и огромный плазменный телевизор с другой. Через открытую дверь я могла видеть ванную комнату лучше, чем в доме моих родителей, а через другую — спальню, почти такую же большую, как в моей квартире. После пяти минут раздачи указаний по телефону, Шейн повесил трубку и повернулся ко мне.
— Ты когда-нибудь летала чартером раньше? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой.
— Я никогда не летала раньше.
— Ты никогда раньше не была в самолете? Не уезжала за пределы Флориды?
— Шейн, я никогда не уезжала из Мичигана. Я однажды была в Онтарио, с Джоном, но на этом все.
Он поднял бровь, жест, который как я выучила, мог выразить больше, чем тысячу слов.
— Хорошо, — сказал он, — Тогда, наслаждайся.
Я пыталась осторожно сформулировать вопрос.
— Шейн… этот самолет… он твой? Я имею ввиду — твоей компании?
Он пожал плечами.
— Это моей семьи. У моего отца много денег. Я просто нахожу, что легче летать частным.
— Кто твой отец?
Шейн ущипнул себя за переносицу, как будто вопрос причинял ему боль и он предпочитал бы не говорить об этом.
— Генри Джеймс Сорренсен.
Я знала это имя. Его отец был одним из богатейших людей в стране, бизнес-магнат, имеющий миллиарды долларов. Его имя не часто мелькало в новостях, но Джон, будучи банкиром, регулярно читал журналы и газеты типа Уоллстрит Джорнал или Форбс.
— Итак, ты…
Он оборвал меня, отвечая резко и напряженно.
— Просто Шейн. Бизнес моего отца, его деньги — не имеют никакого отношения ко мне.
— Шейн, я…
— Ты действительно не знаешь, кто я? Или ты просто притворяешься?
Его ярость была ощутима. Сладкий, заботливый, чувственный мужчина, которого я встретила во время дождя, ездила с ним на Харлее — исчез.
— Зачем мне строить из себя дурочку? Откуда мне было знать кто ты или кто твой отец?
— Ты удивишься. Моя семья, мои братья… мы, как правило, привлекаем внимание. Женщины знают нас и часто пытаются сделать все, чтобы приблизится к нам, надеясь…
Теперь настала моя очередь перебить его.
— Если ты думаешь, что я какая-то золотоискательница, тогда зачем ты привел меня сюда?
— Я не говорил, что думаю о тебе так.
— Ты намекнул на это, — сказала я, будучи раздраженной в данный момент. — И я не оценила это. Я понимаю, что ты может быть осторожный человек, зная, кто ты, но это не значит, что каждая женщина, которая набрасывается на тебя, жаждет только твоих денег.
Я встала, жалея себя за свою импульсивность.